Дверь распахнулась, и в кабинет влетела запыхавшаяся Зудилина.
– Альберт, они меня к Калугину не пускают! – с порога пожаловалась она папочке на хулиганов во дворе.
– А зачем тебе Калугин? – повернулся я к ней, отлипнув от своего отражения в зеркале.
– Так ходатайство подписать! – возмущенно воскликнула она, упрекнув меня взглядом за несообразительность.
– Понятно, сейчас решим вопрос, – успокоил ее я. – Но сперва ты мне расскажешь, как прошла встреча с Калугиной, – сказал я, когда запер дверь.
– Нормально. Она сразу же согласилась. Вот только денег у нее было всего четыре с половиной тысячи. – Зудилина смотрела на меня снизу вверх, как бы извиняясь за бедность клиента. – Надеюсь, судья запросит меньше в качестве залога. – Ольга прикусила нижнюю губу, а затем самодовольно улыбнулась: – Но я документы на автомобиль у Калугиной забрала, вдруг получится его в залог отдать.
– Это ты хорошо придумала, – похвалил я ее за инициативу. – А теперь погнали. – Я взял со стола папку с делом, доложил в нее ходатайство и документы, что принесла Зудилина, и, пропустив Ольгу вперед, вышел следом из кабинета. – Жди меня на улице, – сказал я, когда мы спускались по лестнице.
Все же в удачном месте расположен мой кабинет, в стороне от основной трассы – очень ценное качество.
– Я в машине буду, – уточнила Ольга место своей дислокации.
На первом этаже мы разделились: я пошел к дежурке, она – на выход из здания. Взять подпись у Калугина – дело двух минут, и вот я уже от крыльца быстрым шагом иду к припаркованному автомобилю.
До суда добрались меньше чем за десять минут. Старое двухэтажное здание втиснулось между пятиэтажками в квартале от районной прокуратуры. Кабинет дежурного судьи Ерохиной тоже отыскали быстро – Ольга хорошо ориентировалась внутри суда. Я постучался и открыл дверь.
– Альберт, заходи, – поманил меня взмахом руки уже находившийся здесь заместитель прокурора, который сидел на стуле перед столом судьи.
Я прошел в небольшой кабинет, где помимо заваленного делами стола еще и громоздкий шкаф умещался. Официальность обстановки разбавляли стоящие на подоконнике горшки с цветами.
Я поздоровался с судьей, остановившись напротив ее стола.
Женщина определенно старше сорока лет. Короткая стрижка, очки в изящной узкой оправе. Одета вместо мантии в платье темной расцветки, на плечи накинут палантин – платок такой широкий.
– Здравствуйте, – вторила мне протиснувшаяся следом за мной в кабинет Ольга.
– Это, я так понимаю, следователь, – строгим тоном произнесла Ерохина, изучая нас обоих пытливым взглядом. – А вы, кажется, Зудилина. Имени и отчества, извините, не помню.