Я взглянула на обложку и увидела, что имя перечеркнуто такой же красной линией, как и у Салли Хиллман. Взяла еще несколько папок. Кейси Ф. Бим. Грегори Козовиц. Дорен Джей Дэкер.
Все наши одноклассники. И все – прошедшие в тот день одну и ту же процедуру.
– Это как досье ФБР! – Гвоздь говорил быстро и бессвязно, забыв о своей обычной насмешливо-невозмутимой манере. – И обрати внимание: только средняя школа. Я всю коробку перерыл. Никакой малышни. Никаких старших классов. Никаких новичков. Только наш класс – на тот момент. Просто жуть! Кто ему все это насобирал? И почему только наш класс?
– Это наверняка незаконно. – Для убедительности я помахала одной из папок. – Вот здесь, например, двадцать страниц медицинских обследований Кэша Итона, все о его сердечной аритмии и прочее. Такая информация является тайной и охраняется законом. Такого просто так в Гугле не найдешь.
– А где твое досье? – вдруг спросил Гвоздь, оглядывая россыпь папок на ковре. Те, что начинаются на «У», должны быть в моей коробке, но я тебя тут не нашел.
– У меня папки от «А» до «К». – Для верности я пролистала еще раз. – И здесь меня тоже нет.
Гвоздь просмотрел свои папки снова.
– И Ноа тоже нет!
– В этой коробке тридцать восемь папок. С твоими вместе получается – семьдесят одна.
– Да, по одной на каждого. – Гвоздь сделал широкий жест рукой, словно телеведущий. – Итак, за нами следят и держат на мушке, как террористов, а заправляет этим делом сомнительный тип с докторской степенью, по уши погрязший в преступном сговоре с властью. Сговор этот, или точнее, заговор, называется, судя по всему, «Немезида». Хорошенькие времена настали. Просто супер. И так приятно находиться в центре этой круговерти!
Я почувствовала тупую боль в застарелом шраме. В ушах словно зазвучали выстрелы.
Да ты и половины всего не знаешь, Гвоздь…
Бета-пробы. Результаты пациента А. Результаты пациента Б…
Но, во всяком случае, дело касается не только Ноа и меня. Теперь в этом нет сомнений.
– А ты заметила, что некоторые имена перечеркнуты? – спросил Гвоздь.
Я кивнула.
– Шесть таких в моем ящике. Это те, кто учился в нашей школе раньше, но теперь уже не учится.
– А в моем – пять. – Гвоздь для примера извлек досье с перечеркнутой красной линией фамилией. – Вот. Питер Мерчант. И еще мне тут попадалась Мэри Рок.
Я невольно поежилась. Пити Мерчант утонул, когда нам было десять. Его каноэ перевернулось во время летнего шторма на самой середине озера, а плавание не было его сильной стороной. Вскоре после этого его семья переехала.
Мэри Рок умерла в тринадцать. Ее ужалила пчела, а оказалось, что у Мэри аллергия на пчелиный яд. Никто об этом не знал.