Я быстро подсчитала в уме.
– Таким образом, у нас остается шестьдесят не перечеркнутых имен.
– И это почти совпадает с количеством учеников в нашем классе. Вот уже два года, как у нас в классе шестьдесят четыре ученика. Минус ты и Ноа, которых нет в коробках.
– Значит, куда-то подевались еще двое. Кто же, интересно знать.
Я вновь принялась изучать папку за папкой, разложив их, как пасьянс, на ковре. Чтобы понять, кого еще здесь нет, надо было составить список.
– Давай сфотографируем каждую. – Я полезла в карман за мобильным. – Тогда у нас будет железное доказательство. Я отправлю снимки на свой и-мейл, чтобы нас обезопасить.
Однако, увы, мой айфон выключился ровно в ту минуту, когда я собиралась вызвать на экране изображение. Вот что значит шастать ночами по чужим кабинетам вместо того, чтобы мирно заряжать электронные устройства. Я посмотрела на Гвоздя, но он покачал головой.
– Мой умер, когда мы еще сидели в кустах.
– Проклятье! – Я оглядела кабинет, пытаясь найти иной выход.
В куче папок что-то желтело. Я наклонилась ближе. Простой лист бумаги, не относящийся ни к чьему персональному досье. Возможно, его просто засунули между папок.
Бумага была из штаба генерала У. П. Гарфилда.
– Что там у тебя? – спросил Гвоздь.
– Меморандум «Проекта Немезида», – ответила я, внимательно просматривая строчку за строчкой. – Генерал благодарит всех за службу и преданность делу. Он горд тем, что они «хладнокровно работали над проектом до печального конца». Что бы это значило?
Сердце забилось сильнее.
– А вот, слушай дальше: «Последние приготовления уже сделаны. В течение следующих десяти дней мы должны проявить стойкость и перейти к выполнению конечной цели. Бог в помощь!».
Гвоздь развел руками.
– Какого дьявола это может означать?
– Понятия не имею. Тут стоит дата – два дня назад. Лоуэллу предписывалось уничтожить этот меморандум – вот распоряжение об этом прямо в документе. Интересно, почему он этого не сделал?
Подняв глаза, я увидела, что Гвоздь внимательно смотрит на меня. Синяки на его лице в мрачном пространстве полутемной комнаты придавали ему какое-то инфернальное выражение. Стенные часы продолжали безразлично тикать, а мы сидели на полу, ненадолго погрузившись каждый в собственные мысли.
– Что происходит, Мин? – спросил Гвоздь очень тихо. – Что такое «Проект Немезида»?
У меня не было ответа.
И времени на размышления тоже не было.
Снаружи, на парковке, взвизгнули шины, следом захлопали автомобильные двери.