— Безупречно-прекрасен, волнительно-притягателен, пленительно-опасен… — Тимянна словно озвучила мои мысли.
Мы разом судорожно выдохнули и продолжили подглядывать за танцующим с мечами магистром.
— У меня сердце бьётся втрое чаще, когда я на него смотрю, — вновь зашептала моя соседка по комнате.
— У меня оно бьётся раз в десять быстрее, когда Тьер на меня смотрит, — прошептала в ответ я.
И тут произошло невероятное — магистр стремительно развернулся, и взгляд его был чётко направлен на окна женского общежития!
В ту же секунду мы с Тимянной отпрянули от окон, по пути снеся столик, обронив вазу, и врезавшись в шкаф. И шум, несомненно, был бы внушительный, но что-то гремело в комнате справа, а в комнате слева слышался звон разбитого стекла и вообще сразу ясно, что смотрели все и разом, и от окон смывались тоже разом.
А потом так же одновременно, опустив глаза и стараясь не встречаться взглядами (ибо стыдно), мы дружно выносили мусор из комнат, черепки там, осколки, а тучная леди Вайрис и обломки стола со шкафчиком… Не повезло несчастной хлипкой казенной мебели…
* * *
Холодный ветер ударил в лицо мелкой изморозью, хлопьями заледеневшего снега, промозглой сыростью зимней оттепели. Я поёжилась, сильнее завязала тесёмки плаща, потуже замотала шарф и пронизываемая ветром во всех местах кроме ног, обутых в сапоги и шеи замотанной в плащ, двинулась по тёмным улицам погружающегося в ночь города.
Под ногами чавкали лужи и подтаявший грязный снег, под стенами домов дрожа на ветру пробегали собаки, крысы, реже кошки. Котов у нас почему-то осталось мало, а крысы и собаки зиму переносили хорошо.
Неожиданно впереди показались тролли. Шумная, крикливая толпа хохочущих вихрастых громил, пьяно-пошатываясь пересекала улицу то вдоль, то поперёк, но при этом как-то умудрялись всё же продвигаться вперёд. Зато теперь ясно, почему так пустынно на улице — тролли это прорва проблем для каждого встречного, а пьяные тролли — одна большая и сплошная проблема для каждого встречного. И потому я опасливо свернула в один из тёмных переулков, надеясь, что плосконосые пройдут мимо, и этими самыми носами меня не учуют.
Едва вошла в проулок, тут же натолкнулась на горбатого карлика и уже собиралась извиниться, как услышала:
— Дэйка, чего опаздываешь?
— Ой, простите, мастер старший гном Гровас, не узнала вас, — постаралась исправить оплошность я, ибо мне следовало поздороваться первой.
Гном разогнулся, и стало ясно что никакой это не горб, а наоборот мешок, который старый прохиндей прятал под плащом, от того горбатым и казался.