— Чего стала? — буркнул мастер Гровас. — Поторапливайся, не трать время хозяина даром!
Это потому что они с мастером Бурдусом друзья, а вот если бы опять чего не поделили, Гровас завёл бы со мной пространную беседу по поводу погоды, радостно про себя в процессе оной подсчитывая, на какую сумму нанёс урон соседу.
Кивнув мастеру, я торопливо направилась в таверну, петляя по задворкам и прислушиваясь к представлению на главной дороге, которое щедро дарили всем вольным или невольным зрителям тролли. Где-то что-то громыхнуло, потом послышался звон стекла, в отдалении завыла собака, потом послышались нарастающие голоса, предшествующие выяснению отношений кулаком и мечом. Радовало меня только одно — по утрам, когда я возвращалась в академию, все скандалисты уже успокаивались, пьяницы спали, драчуны попадали за решетку.
Подойдя к таверне «Зуб дракона», я привычно шагнула к неприметной двери в стене, торопливо открыла и прошмыгнула внутрь. Тепло, ароматы жаркого, пряный запах свежей выпечки, заставляющий втягивать воздух аромат трав, и радостный оскал Тоби — нашего повара.
— Здорова, немочь книжная, — завопил он. — Сдала?
— Сдала, — радостно ответила я, на ходу раздеваясь.
Сапоги, плащ, шарф и платье я торопливо стянула в коморке, тут же висело другое, свежевыстиранное и выглаженное платье горчичного цвета, а так же белоснежный воротничок, манжетики, фартук и косынка. Переодевалась я быстро, уже привычно и вскоре, всунув ноги в удобные туфли, я вновь входила в кухню.
— Сядь, поешь, — скомандовал Тоби, — народу много, Сэл не справляется, так что до утра не присядешь.
Я села, деревянный стол, он и так чистый, тут же был протёрт тряпкой, затем передо мной поставили тарелку с похлёбкой из ножек кабана, ломоть ещё горячего хлеба, который Тоби сноровисто посыпал тёртым сыром, и кружку тёплого молока с корицей и зверь-травой, это чтобы бодрая до утра была.
— Ешь, ешь, — Тоби ласково по щеке погладил. — И так тощая, а теперь совсем вурдалак вурдалаком.
Наваристая похлёбка оказалась чуть солоноватой, насыщенной и безумно вкусной. Варил её Тоби по определённому рецепту, да и мясо отбирал сам. И потому по утрам мы часто шли до академии вместе — я поспать пару часов и на лекции, он у мрачных стен нашего учебного заведения сворачивал вправо и шёл на рынок выбирать продукты. В зависимости от того, что купит, и строилось меню нашей таверны. Найдёт хорошую рыбу — будет рыбный суп, подкопченная рыбка, кукурузная каша, запечённая в тесте рыбка и конечно котлетки, рыбные. Отберёт говядину — гуляш, наваристые супы, мясная вырезка, котлеты да паштеты на разный вкус. Но я любила, когда Тоби готовил птицу или кабана и даже не знаю что больше. Из ножек кабана похлебка получалась чуть мутноватая, с капельками прозрачного жира на поверхности и ароматом чёрного перца и лука, и если её оставить и дать остыть, похлебка становилась как желе и нарезалась тогда порционными кубиками. Эту похлебку я любила в обоих вариантах. А из курятины Тоби варил свой знаменитый Золотой бульон. Мне нравилось украшать тарелки с золотистым отваром, кусочками светлой курятины и кружочками овощей, ещё и листиками зелени — красиво получалось, а уж на вкус… Да, в столовой нашей академии так не кормили.