Наутро из крепости к причалу явился сумрачный полковник. Отряд погрузился на суда и направился в сторону Браилова. За этой крепостью Дунай поворачивал резко на юг и уже потом, делая большую и изгибистую петлю, уходил он западнее в сторону Силистри и Журжи.
– В Браилове делаем остановку и следуем пешим путём в Бухарест, – объявил егерям фон Оффенберг. – Обстановка на Дунайском фронте резко обострилась. Турки нанесли нам несколько сильных ударов, а войска князя Румянцева вновь оставили крепость Журжи и откатились на север. На нашем левом берегу теперь вновь стало неспокойно. По нему рыщут турецкие конные разъезды, поэтому будьте особенно бдительны и внимательны!
– Журжи взята османами? Журжи, та крепость, где было столько пролито русской крови, чтобы только её отбить у турок. Как же так? – не верил своим ушам Алексей. – Что же вообще произошло тут за время его отсутствия?
Через два дня отряд достиг крепости Браилов.
Здесь предстояло расстаться с судами речной дунайской флотилии. Кунгурцеву нужно было тут вставать на докование и приводить свои и захваченные призовые суда за зиму в боевое состояние. А уже по весне продолжать речную войну вместе со всем своим разросшимся отрядом.
У освобождённых из плена гребцов был выбор, добираться на родину попутными судами или сухим путём, пополнить арнаутские местные иррегулярные военные части или же вообще осесть в качестве жителей в этой Валахии. В любом случае у них теперь был хоть какой-то выбор.
Совершенно случайно до Егорова дошла причина пребывания их барона в плохом настроении за все эти последние сутки. Здесь в каземате крепости содержались офицеры из гарнизона Журжи, сдавшие русскую крепость врагу. Полевой суд армии приговорил их всех к «расстрелянию перед строем». Но суровый приговор должна была ещё утвердить сама императрица, и теперь комендант ждал её решения и письменного приказа. А полковнику фон Оффенбергу предстояло их допросить по новой, чтобы в Военной коллегии Санкт-Петербурга можно было оперировать всеми непредвзятыми сведениями и вообще иметь полное представление обо всём здесь произошедшем.
– Что же случилось-то у них, как так-то вообще могли они её сдать? – расспрашивал Лёшка знакомого ротмистра Гущинского, состоявшего со своей сотней из ахтырских гусар в охране конвоя штрафников.
– Скверная это история, Лёшка, – покачал тот головой. – И нас гусар в неё ещё втянули, жди теперь или высочайшего решения или приказа об отправке в полк. А без него-то и вернуться к армии нельзя, если только твой полковник нас с собой заберёт. Лучше бы в сечу с татарами идти, чем своего брата офицера на смерть конвоировать.