А в это самое время на помощь к осаждённым уже рвалась дивизия князя Репнина. Войска шли ускоренным маршем и вот-вот должны были уже к ним поспеть!
К тому моменту, как осаждённые вышли из крепости, наши войска были всего лишь в нескольких часах хода! Гневу князя Репнина и, как сказывают, самого Долгорукова не было предела! Когда этот Гензель с эдаким пафосом докладывал об его самой почётной капитуляции по всем европейским меркам (это с его слов), Репнин собственноручно разорвал сей рапорт и бросил его в лицо майора, а потом уже всех офицеров лишили шпаг и посадили под арест в подвал.
Репнин попытался было исправить всё это гиблое дело и бросился к Журже. По пути он разбил несколько турецких отрядов, но главные силы османов просто откатились назад и заперлись в крепости. Всё! У наших войск осадных пушек с собой не было, шли-то ведь они налегке, и бить бастионы Журжи было попросту теперь нечем!
Ну а потом был этот суд, вот он-то и приговорил всех офицеров Гензеля к смертной казни через расстреляние перед общим строем. Теперь вот только осталось дождаться решения самой матушки императрицы, – показал ротмистр пальцем наверх.
– Всё может и обошлось бы с ними помягче, всё-таки и сам главный штаб тоже просчитался, оставив там, в этой крепости, такой слабый гарнизон, да и измена, какая-то, возможно, была, или вообще шпиён туркам-то дело подсказал. Ты сам же знаешь, так-то наш старик, командующий весьма отходчивый, бывает, покаешься искренне ему, он и простит, – продолжал излагать Гущинский. – Да вот в это же самое время под Гирсовом случилось подобное же этому дело. Там раненько утром, когда ещё густой туман висел над рекой, две тысячи турок переправились на своих лодках через реку и набросились на один из наших укреплённых постов. В гарнизоне том было, где-то от силы около роты солдат и тоже, кстати, под началом секунд-майора, ну и опять же с немецкой фамилией, только теперь уже, Таубе. Ну, так вот этот наш малый пост там более шести часов бился с превосходящим его многократно неприятелем. И всё это время он отражал его непрерывные атаки, положив там более 200 османов под самыми стенами. А потом наши сделали удачную вылазку и отбросили их к берегу. Турки попробовали было отплыть на судах, да те, видно, не стали их дожидаться и сами быстрее отошли от берега. Вот им и пришлось броситься вплавь. Сколько их там утопло, одному Богу только известно. В итоге большой турецкий отряд нашими полутора сотнями был на голову разбит. При этом было захвачено два знамени, множество трофейного оружия и пленных. Таубе у нас стал героем, и на него была отправлена реляция в Санкт-Петербург к награждению.