– А давай помоги! – Лёшка словно броском ласки преодолел разделявшее их расстояние и, встав в упор, наступил остриём каблука на то место, где пальцы ноги подпоручика выходили из стопы. Раз! – и он вдавил каблук как можно сильнее в сапог, да ещё с проворотом.
– Что такое, господин подпоручик! Никак у вас ножка вдруг заболела? Ну, так вы осторожнее ходите, тут ведь камней-то вон как много вокруг! – и уже гораздо тише нагнувшемуся от боли пехотинцу. – Ты, стервец, можешь теперь сам выбрать, на чём драться со мною будешь, – сабля, шпага, пистолет, да хоть штыками или кулакам, всё к твоим услугам, подпоручик. Ровно через месяц я буду ждать твоего решения, свинья красномордая. Как тебе меня найти, ты уже теперь знаешь. Если через месяц ты передо мной не появишься, то я тебя тогда сам найду, и тут уже ты пеняй на себя!
И снова громко обратился для всех и прежде всего для подошедшего к ним капитана.
– Ногу вот зашиб ваш господин подпоручик. Ох, и болит она, видать, у него. Ну ладно, пошёл я, простите, дела-с, знаете ли. А по Архипову бумага сегодня же к вам придёт. Вы уж будьте любезны, чтобы к вечерней поверке он уже у меня в строю стоял! – и Лёшка, дурашливо поклонившись, отправился снова в штаб. Ну а что, господин барон сам сказал, что перед выполнением особого задания ему ни в чём отказа не будет. А своё слово здесь дворянам положено держать.
– Что это было-то сейчас, Семён? – спрашивал командир Третей мушкетёрской роты Выборгского полка у своего заместителя.
– Ну и дурак же ты, Семён! – покачал он головой, выслушав сбивчивый рассказ подчинённого. – Никогда теперяча тебе не быть уже поручиком. Всё, отвоевался, так и помрешь, поди, теперь в этом чине.
– Как так-то? – округлил глаза красномордый. – Да я же его вот этими вот руками как щенка порву! – и он потряс здоровыми своими кулачищами в воздухе.
– Да ты, Сёма, ещё и идиот, – невесело усмехнулся капитан. – Это же особая команда егерей, дурень, и сам собственной персоной её командир. Он уже два раза на крепостной вал в числе первых всходил и до сих пор жив ещё и вовсе не покалечен даже. Он уже десяток битв прошёл. Из-под Журжи по осени цельного османского полковника на себе вытащил и ещё с сотню турок мимоходом там перебил. Да он с целым десятком беслы резался, с беслы, Семён, с беслы-ы! Трое насилу на конях от него вырвались тогда, ускакали прочь, а всех остальных он лично зарезал. А последнего так и вовсе, говорят, в рукопашной зубами загрыз. Тот на него сверху со своей лошади сиганул и вроде бы как даже к земле подмял, ну вот, а егерь этот-то его и того, аха! Этого беслы, когда с подпоручика потом оттаскивали, так у него всё лицо в крови тогда было, он его вообще, похоже, снизу загрыз. Ты видел волчий хвост на его шапке?