– Дядь Вань, да что ты с ним сюсюкаешь, я же говорю, тёмную ему устроить, этому поросёнку рыжему, – ругнулся Фёдор. – Что мы цацкаемся-то с ним?! Это всё ты вот, «по-людски надо, по-людски надо с Васькой»! А он сам хочет, чтобы с ним по-людски было, спроси?
– А я вот сейчас как дам тебе в ухо! – набычился Василий. – Вот и будет тебе тогда тёмная, почто пришёл ко мне, ещё и обзываешься тут!
– А ну, тихо вы! – прикрикнул Карпыч. – В бою орать вон на турку будете, а тут разговаривать друг с другом моги! – и приблизил голову вплотную к рыжему. – Ты пойми, Васька, у нас ведь тут не обычный мушкетёрский плутонг. Мы, егеря, друг от друга зависим, ну вот как колесо от оси, сломается та ось у телеги, вылетит колесо, и хана всей повозке тогда. Спина к спине воюем и друг друга прикрываем в бою, и спим спина к спине на полевом выходе, и едим из одного котелка. Своих мы никогда не бросаем нигде, даже покойников выносим из сечи. Вот как нам на тебя надеяться, когда ты так себя тут ставишь среди всего нашего обсчества, скажи? Ты же сам из крестьян и понимаешь, что только общиной можно жить в энтом мире.
– Да кончилось моё крестьянство, – опустил голову Василий. – Ни семьи, ни жены у меня нет, ничего в этой жизни у меня уже не осталось, удавиться, что ли, мне совсем, чтобы другим неудобство не нести?
– Да ты дурной, что ли?! – воскликнули одновременно Карпыч с Федькой. – Это что же теперь всем нам нужно было давиться тут, ведь каждый под рекрутчину попал и в солдаты записался на цельный век? По-твоему говорить, так и наш подпоручик должен на суку повеситься, у него вон горе, у него свадьба была на носу, а он невесту только что потерял. Турки зарезали её! А он почернел аж от горя, но не сломался, за нами присматривает вон, бережёт. Тебя вон, дурака, вытащил из мушкетёров, чтобы не забили там насмерть, дуэлию эту баринскую смертельную твоему обидчику из подпоручиков назначил, за тебя просит нас, чтобы помогали, как-никак земляк ведь он твой, знал же тебя, дурака.
– Кто земляк? – встряхнул головой Васька. – Его благородий, что ли, земляк?
– Ну ты точно дурак, Васятка, – усмехнулся Цыган. – Мы тебе уже сколько талдычим здесь, что опекает он тебя, а ты так и не понял ничего. Сам-то ты из-под Калуги?
– Нуу, – промычал Рыжий.
– Баранки гну! – ощерился Цыган. – Козельский уезд?
– Он самый, – кивнул Василий. – Деревня Татьяновка, помещика Горюнова.
– А он Егоров Алексей по батюшке Петрович, тебе ничего это не говорит, а, остолопина?
– Да лааадно! – ошарашенный Василий вскочил и ударился головой о балку. – Оёёй! – взвыл он.