Рана в боку совсем не болела, и, несмотря на все его ожидания, он все еще был жив.
Как, черт возьми, он еще дышит? Он получил достаточно ран, чтобы понять, что ранение в печень было опасно для жизни, даже если бы его каким-то волшебным образом перенесли на хирургический стол сразу после того, как он получил его. К тому же он еще добивал себя бегая часами по лесу.
Он вспомнил, как упал на какой-то дороге. Что-то произошло еще между этим падением и клеткой, что-то смутное. По какой-то причине у него возникло ощущение, что это связано с Элеонорой, бабушкой Розы, с которой он когда-то встречался. Всплыло еще одно воспоминание — женщина с серыми глазами и светлыми волосами. Ее лицо было расплывчатым, но он помнил ее напряженные и красивые глаза под взмахом темно-русых бровей… его туманная память заставила их светиться… и беспокойство, которое он прочел в их глубине, остановило его. Уже много лет никто не смотрел на него так. Это было такое прекрасное воспоминание, что он был почти уверен, что это был продукт его галлюцинирующего мозга, жаждущего чего-то светлого в его мрачной, пропитанной кровью жизни.
За исключением того, что кто-то исцелил его, потому что его рана исчезла. Колотые раны не исчезают сами по себе. Это придавало его расплывчатым воспоминаниям о женщине с серыми глазами некоторую достоверность, но исцеляющая магия была чрезвычайно редкой и высоко ценилась. Найти кого-то в Грани с ней было очень маловероятно. Грань была адским местом, куда ты отправлялся, когда ни в Зачарованном, ни Сломанном тебе не было места. Целитель с таким талантом, был бы очень ценен в Зачарованном.
Все эти размышления ни к чему не привели. У него не было никакого правдоподобного объяснения, почему он был жив, поэтому он должен был отложить это на некоторое время. Его более насущной проблемой была клетка и команда работорговцев, охранявших ее.
Невозможно было сказать, как долго он был без сознания, но вряд ли он был в отключке слишком долго. Они путешествовали по лесам Зачарованного, и магия текла в полную силу. Лес теснил их, массивные стволы деревьев, питаемые магией и богатой адрианглийской почвой, поднимались на невероятную высоту. На этом фоне всадники на едва видимой тропе казались незначительными и маленькими. Лошади двигались медленным шагом, им мешала повозка, в которой ехал он.
Ричард принялся перечислять знакомые лица. Некоторые из них были новыми, но он знал о половине из них, как о примерах отбросов, плавающих в сточной канаве человечества. Его память хранила их имена, краткие биографии и слабости. Он изучал их, как другие изучают книги. Некоторые из них были выходцами из семей, некоторые родились психопатами, а другие были просто жадными и глупыми. Большинство несли винтовки и клинки, их снаряжение было изношенным и не слишком чистым. Волкодавов он не видел и не слышал. Куда подевались все гончие?