- Тебя не кормили, что ли? - спросил папа.
- Мне не хватает мечты. - сказал Артем. - Точнее, ее реализации.
- Ты скажи, каким образом я видела то, что видела.
- А ты точно видела? - спросил папа.
- Точно.
- А то, мало ли, каких грибов я набрал. Сегодня весь день на работе думал... Валуи, их едят вообще?
- Ты мне обещал не брать валуи.
- Hе мог пройти мимо, милая. Ты же знаешь, если я вижу гриб, во мне такое происходит!
- Сейчас разговор не о тебе!
- Как оно работает? Расскажи... - Ефим Степанович постучал пальцем по коробочке.
Артем взял аппарат, присоединил наушники и вставил их в уши.
Домочадцы с изумлением заметили, что на месте, где только что находился Артем, сидит какой-то неухоженный монах.
- По крайней мере, на дурачка он не похож, - сказала мама, - а ведь я боялась именно этого. А тут аномалия какая-то.
- И бабушка здорова, - согласился папа, - ты есть кто?
- Я же не уточняю, папаша, кто ты есть, - из-за капюшона выдвинулось морщинистое лицо. Из-за синей губы виднелся кривой, желтый зуб, - а если бы и уточнил, так, скорее, на дыбе.
Ефим Степанович крякнул. А потом потянулся за большим длинным батоном, торчавшим из хлебницы. У папы всегда от волнения начинался жор.
- Во как, чудит... - заметила бабушка. - Мне тоже бутерброд намажь.
- А где Артем? - вскрикнула Елена Михайловна.
- Да вот он и есть, мутант. Артемка-то наш! удовлетворенно захихикала бабушка. - Оборотень, мать его!
Монах почесал крючковатый нос и вдруг превратился в большой, пузатый рулон. Рулон развернулся, и сказал громогласным, полным торжества голосом:
- Мы летим, а вы ползете, чудаки вы, чудаки!
Затем, разбив оконное стекло, ковер со свистом вылетел в темное небо...
- Он знает, - сказала бабушка, кусая бутерброд, - что такое мечта.
Конец