- Дмитрий-джан, я тебя когда-нибудь обманывал? – сделал оскорбленное лицо торговец, но нарвавшись на выразительный взгляд моряка немного смутился.
- Напомнить?
- Слушай, дорогой, зачем так говоришь? Карапет для тебя все сделает, все достанет.
- Ашот тоже так говорил…
- Вах! Зачем ты вспомнил про этого облезлого ишака?! В тот раз, кстати, это его вино было, зачем я только его товар согласился взять…
- А в этот раз чье?
- Мамой клянусь, настоящая «марсала»! [4]
- Точно?!
- Слушай, не хочешь брать – не бери! Такое вино долго не залежится. Его больше ни у кого нет.
- Ладно, - махнул рукой прапорщик и, прихватив сверток с подарками, отправился дальше.
Оказалось, в госпитале он появился как нельзя вовремя. Доктор Студитский и находившиеся под его опекой сестры милосердия собирались отобедать. Для этого был уже накрыт круглый стол под полотняным навесом, а чуть поодаль тщедушный санитар колдовал над полуведерным самоваром.
- Добрый день, - почтительно поздоровался Будищев, снимая кепи.
- Проходите, садитесь, - радушно отозвался врач. – Будете чай?
- С удовольствием. Если, конечно, барышни не против.
- Ну что вы, Дмитрий Николаевич, - защебетала мадемуазель Сутолмина. – Мы всегда рады видеть вас. Правда, Люси?
- Разумеется, - немного холодно отозвалась баронесса, - мы очень рады, что вы нашли время нас навестить. Или вы, на самом деле, собирались проведать кого-то другого?
- Нет-нет, - немного смешался прапорщик, выкладывая на стол свой сверток.
- Ах, какая прелесть! – обрадованно воскликнула Катя, увидев жестяную коробку. – Нам с Люси ужасно нравится это печенье!
- А это что? – взялся за бутылку Студитский. – Марсала в наших краях? Однако!
- Это тоже вам.
- А я уж думала, что вы принесли ее своему денщику, - все также равнодушно заметила мадемуазель Штиглиц.
- У моего Феди от вина изжога, - усмехнулся Будищев. – Кстати, как он там?
- Все в порядке с вашим Шматовым, - поспешил успокоить посетителя врач. – Через неделю танцевать сможет.
- Ну вот и славно.
- Не прикажете ли подавать, Владимир Андреевич? – спросил санитар в чистом переднике, очевидно, исполнявший обязанности официанта.
- Погоди еще немного, Тихон.
- Слушаюсь!
- Вы еще кого-то ждете? – удивился Дмитрий, но доктор не успел ему ответить.
- А вот и я! – появился перед ними в полном великолепии кавказской формы подполковник Мамацев.
На наряде следует остановиться подробнее. Бравый артиллерист красовался в длиннополой белой чохе или, как ее обычно называют в России, черкеске с серебряными газырями. Узкий пояс подчеркивал стройность стана, а богато изукрашенные кинжал и шашка, вкупе с орденами, придавали своему обладателю торжественный вид.