- Ну уж нет, - горячо возразил гардемарин. – Ты и без того из боев не вылезаешь, а я все в резерве, да в резерве.
- Как знаешь, - не стал спорить Дмитрий. – Главное держи пулеметы наготове, чтобы прикрыть артиллеристов, пока они будут пушки разворачивать.
- Пушек не будет.
- То есть как? – нахмурился Будищев.
- В приказе об этом не слова. Идут вторая рота самурцев, третья сотня таманцев и мы, многогрешные.
- Странно.
- Приказы не обсуждают, - пожал плечами лейтенант.
- Ну-ну, - неопределенно хмыкнул прапорщик, но спорить больше не стал и отправился по каким-то своим делам.
- Александр Александрович, - спохватился Шеман, когда тот ушел, - а вы случайно не знаете, отчего Будищев назвал нас братцами-кроликами?[3]
- Нет, Николай Николаевич, - отозвался Майер, - но мне это обращение обидным не показалось.
- Да мне тоже, просто никогда не знаешь, что нашему «изобретателю» может прийти на ум. Может ведь даже гадость какую сочинить, а мы и знать не будем, отчего над нами смеются!
- Да уж, с него станется.
Поначалу, когда русский отряд покидал свой лагерь, его тут же замечали текинские разведчики, после чего старались если не напасть на них, то хотя бы обстрелять, но нарываясь на ответный огонь артиллерии, в панике отходили назад. Особенно угнетающе на вольных сынов пустыни действовала шрапнель. В самих пушках для них не было ничего удивительного, более того, пушкари Геок-тепе замечательно метко стреляли из своих древних орудий, но вот исправно разрывающиеся в воздухе снаряды, причем всякий раз непосредственно над скоплениями живой силы, вызывали у защитников крепости просто суеверный ужас.
Вероятно, именно по этой причине, текинцы на сей раз не стали лезть на рожон, а следовали за маленькой русской колонной, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Так что мечта Майера оказаться в гуще сражения пока что оставалась неосуществленной.
- Черт знает что! – сокрушенно вздохнул гардемарин. – Неужели мы и сегодня ни разу не выстрелим по неприятелю?
- Скучаете? – немного насмешливо спросил хорунжий Бриллинг, покачивающийся в седле рядом с ним.
- Вам ведь тоже надоело числиться штабным? – пожал плечами моряк, намекая, что его собеседник не так давно потерял должность адъютанта командира полка.
- Ваша правда, - и не подумал обидеться таманец. – Служить с Арцышевским, конечно, весело, но воевать приходится только с маркитантами, да интендантскими чиновниками. А хочется иногда, знаете ли, забыться в горячей сабельной рубке. Настоящая война, либо ты – либо тебя! Не то, что эти вот, железные штуковины… простите великодушно, я вовсе не хотел вас обидеть.