- Есть!
- А вы, полковник, отправьте своего подопечного с полусотней казаков в Михайловское укрепление. Так сказать, на усиление.
- Слушаюсь.
- Только строго настрого предупредить обоих, чтобы больше по-пьяному языками не трепали!
Наконец-то поход! – разнеслось по русскому лагерю в Бами. Наконец-то настоящее дело, ради которого тысячи людей, оторванных от своих семей и привычных занятий, собрались на краю земли. Хотя, последнее относится только к солдатам, а для офицеров нет и не может быть иной доли кроме военной. А потому каждый из них всеми силами души рвется в бой. Там в грохоте и пламени сражений найдет он свое счастье – новый чин или орден с мечами, прямо указывающими, что получен оный не за пропахшую нафталином безупречную службу, а за настоящее геройство!
Ну, а уж коли суждено быть раненым, или паче того, убитым… что же, пуля виноватого найдет! Именно так и говорят эти склонные к фатализму суровые служители Марса. Если же рана кажется не смертельной, то упоминание о ней выгодно украсит формуляр выжившего, а уж коли совсем не повезет… что же, одной скромной офицерской могилкой на чужбине станет больше. Выпьют за павшего товарища его друзья, всплакнут, быть может, о потере родные, да горько завоет маркитант, узнав, что некому будет отдать долг за выпитое и съеденное!
Но это все потом, а теперь надо приготовиться к походу. Получить патроны, припасы для солдат, фураж для лошадей и верблюдов и все это быстро, ибо всем известен крутой нрав Белого генерала!
- Господин поручик, - кричит долговязый прапорщик интенданту, - извольте приказать отпустить нам патроны!
- Господа, пропустите меня без очереди, нам выступать первыми! – пытается урезонить толпящихся вокруг товарищей по несчастью усатый штабс-капитан.
- Ваше благородие, - лезет с запиской от командира батареи коренастый фейерверкер, - так что их высокоблагородие просют отпустить сена!
Все это сопровождалось всеобщей суетой и руганью. Штабные офицеры бегали с приказами, начальство грозило подчиненными всевозможными карами, солдаты тащили на себе мешки и ящики с различными припасами, лошади испуганно ржали и даже обычно невозмутимые верблюды волновались, и время от времени ревели так, будто их режут.
И за всем этим с тоской наблюдали те, кого в поход не взяли. Увы, Скобелев решил обойтись крайне незначительными силами, а посему большинство солдат и офицеров останутся в Бами. И тем и другим стоянка уже осточертела, хочется настоящего дела, но … их не взяли. И теперь им оставалось только смотреть на своих более удачливых товарищей с плохо скрытой завистью.