— Вы валяетесь на земле! Вы ползаете, а я хожу!
— Я отразила все твои удары. Ты не победил меня. Я упала с обрыва.
— Диплом! Мой диплом! Подпишите его, пока вы ещё в состоянии это сделать! Я заслужил!
— Чем? Недостойным поведением? Кричишь, выпрашиваешь диплом, словно милостыню…
— Если вы не подпишете мне диплом, я убью себя у вас на глазах!
В руках самурая — нож. Высверк стали слепит глаза. Картина плывёт, очертания мужчины размазываются. Снова призрак вместо живого человека.
— Если ты такой дурак, вспори себе живот! Мне-то что?
— Вы умрёте здесь от голода и жажды! Рядом с моим трупом!
— Лучше смерть, чем жизнь калеки. Твой труп? Я буду смеяться, глядя на него.
— Мое самоубийство опозорит вас!
— Позор для живых. И потом, не всем везёт с учениками.
— Нет, вы его подпишете!
— Ты меня заставишь?
— Да! Я не дам вам умереть! Вы будете жить и мучиться! А ещё…
Рука с ножом нависает над женщиной. Ворох одежды приходит в движение. Отчаянная, безнадёжная борьба.
— Я выколю вам глаза! Изуродую лицо…
Вскрик, хруст. Хрип. Брызжет красное. Всё тонет в багровой пелене.
Мог ли Нобуюки Кубо оказаться таким мерзавцем? Вряд ли. Оба Ясухиро, старший и младший, должны были почувствовать внутреннюю гниль. Нет, они не упоминали об этом. С другой стороны, случается всякое, а Ясухиро видели Кубо всего пару раз. Если так, в третий раз Кубо-второй почти не соврал мне. Просто умолчал о сломанной спине.
Не хотел порочить память ученика? Так ведь опорочил, заявил о требованиях подписать ему диплом, о насилии. Спрятал больший грех за меньшим? Напал на учителя — одно дело, напал на учителя-калеку — другое…
Мог Кубо случайно перерезать горло госпоже Йоко? Пожалуй, мог. В драке что угодно случается, будь ты хоть небесным воином. Я вспомнил, как бандиты напали на моего отца во сне, связали и избили. Не хотелось вспоминать, само всплыло.
Они боролись. Она пыталась вырвать у него нож, клинок соскочил…
Нет. Не сходится.
Ладно отец и сын Ясухиро. Но сама госпожа Йоко? Годами странствовала бок о бок с молодым Кубо. Учила его, вела по пути. И не заметила гнили? Не увидела мерзавца за маской почтительного ученика? Что же она за мастер тогда? Или заметила? Увидела? Радовалась этой гнили, выращивая себе новое тело?! В конце концов, если бы всё получилось, как задумала госпожа Йоко — такого подлеца не жалко, туда ему и дорога…
— Я понял! Я всё понял! Вы готовили меня для собственного фуккацу! Вы не учили меня — вы воспитывали себе новое тело…
— И что? Я доверила тебе такое важное дело, а ты даже этого не смог! Никчемная бездарность!