В ночь понедельника в некоторых районах звучала перестрелка, но в ней не участвовали лояльные правительству войска. Автомобиль с восставшими с установленным на нем пулеметом выехал на Невский проспект и, когда некоторые прохожие стали криками выражать свое негодование, открыл стрельбу. Было убито и ранено большое количество посторонних людей, а также около сорока демонстрантов из Павловского полка. Возможно, этот инцидент погасил боевой задор павловцев, потому что, когда примерно в одиннадцать часов ночи я направлялся из посольства в штаб округа, то навстречу мне попались солдаты, возвращавшиеся в свои казармы. На первый взгляд в течение всего дня во вторник 17-го все говорило о том, что город полностью находится под контролем мятежников. Утром генерал Половцев рассказал мне, что из Кронштадта прибыли примерно шесть тысяч человек с колючей проволокой, а когда мы с Рамсденом шли назад к себе на обед через Троицкий мост, навстречу нам попалась толпа черни, ужасающее зрелище с надписями на транспарантах: «За сепаратный мир с Вильгельмом!», «Долой французских и английских капиталистов!».
В три часа пополудни положение было критическим. Министр-социалист Чернов попытался обратиться к восставшим перед зданием Думы, но с ним обошлись очень грубо, и его спасло только вмешательство двух других митингующих против войны социалистов, политические взгляды которых были еще более непатриотичными, чем у Чернова.
Исполнительный комитет Совета издал воззвание, в котором решительно осуждалась вооруженная демонстрация. В то же время какие-то господа из экстремистов захватили издательство газеты «Новое время» и напечатали листовки за подписью «Петроградская федерация анархистов». В листовках высмеивался Керенский, которого называли «маленьким Наполеоном», пожертвовавшим 500 тыс. жизней в последнем наступлении. Войска призывали направлять делегатов в Революционный комитет по контролю исполнительного комитета Совета.
В это время для активных действий в распоряжении штаба округа имелись восемь казачьих эскадронов, несколько запасных кавалерийских эскадронов, батарея конной артиллерии и примерно 240 юнкеров Павловского и Владимирского военных училищ. Стало известно, что основная часть войск гарнизона, то есть все запасные части 1-й и 3-й гвардейских пехотных дивизий, на этот момент отказалась присоединиться к восставшим, однако представлялось сомнительным, можно ли рассчитывать на эти части при проведении карательных мероприятий.
Примерно в это время, когда судьба правительства балансировала на грани, группа чиновников Министерства юстиции предприняла шаг, который спас положение. В распоряжении министерства оказался материал, доказывавший, что большевики через посредников Парвуса, Ганецкого, Зуменсона и Козловского получали деньги от германского Генерального штаба. Чиновники министерства считали, что Временное правительство обречено, а после победы большевиков этот неудобный для них материал обязательно будет уничтожен. Они донесли эту информацию до штаба округа и с согласия министра юстиции опубликовали коммюнике в вечерней газете «Живое слово». Поскольку время поджимало, они посчитали, что даже этого шага недостаточно, и передали широкую подборку своих досье солдатам Преображенского полка. Министр путей сообщения Некрасов для того, чтобы заслужить одобрение комитета Совета, некоторые из членов которого имели все основания опасаться разоблачений, сделал все, что мог, чтобы сорвать этот патриотический шаг, но у него ничего не вышло. Новости распространились мгновенно и произвели ошеломляющий эффект на мятежные войска.