Львов вышел далеко за рамки тех полномочий, которые он получил от Корнилова, который пусть и не доверял Керенскому, но и в мыслях не держал направлять ему ультиматум.
В восемь часов вечера Керенский переговорил с главнокомандующим по прямой связи, заявив (что было неправдой), будто при разговоре присутствует Львов. Керенский, притворяясь, будто он и есть Львов, спросил Корнилова, подтверждает ли он послание, переданное премьер-министру. Корнилов подтвердил только свою просьбу, чтобы в Ставку приехали Керенский и Савинков[72].
Человек, обладающий настоящим чувством патриотизма, и более крупная личность, чем Керенский, сделал бы на его месте все, чтобы сгладить конфликт. Савинков писал, что после разговора по прямому проводу вечером 8 сентября лично он был убежден, что инцидент исчерпан. Однако, прибыв 9-го числа в Зимний дворец, он обнаружил там Некрасова, который заявил ему, что уже отдал распоряжение объявить публично о «предательстве» Корнилова. Некрасов был рад, что поездка Львова «позволила взорвать заранее подготовленную мину за два дня до запланированного срока»[73].
10 сентября Савинков, Милюков и Алексеев пытались выступить посредниками в заключении мира, но Керенский патетически объявил, что «ни о каких отношениях Временного правительства с человеком, действующим преступным путем, не может быть и речи». Савинков спросил, понимает ли Керенский, что этот конфликт способен окончательно добить армию, на что тот в своем слепом тщеславии ответил: «Напротив. Армия, вдохновленная победой над контрреволюцией, дружно бросится на немцев и победит!»[74]
Утром в субботу 9 сентября Корнилов получил от премьер-министра телеграмму, в которой тот призывал его подать в отставку. Комиссар Филоненко нашел генерала сидевшим в саду перед своим домиком в Могилеве с телеграммой в руке. Корнилов попросил его объяснить смысл телеграммы, потому что сам генерал ничего не мог понять.
Начальник штаба генерал Лукомский, которому Корнилов должен был передать командование, телеграммой отказался от этого поста. Отказался и командующий Северным фронтом генерал Клембовский. Командующие всеми фронтами на западной границе единодушно выразили свой протест против смены главнокомандующего в столь тяжелое время.
Корнилов колебался между выбором: либо молча уступить требованию правительства и уйти в отставку, тем самым предоставив армию и страну своей судьбе, либо рискнуть всем и пойти на открытый мятеж. Он выбрал второе и 10 сентября обратился к армии и народу. В своем последнем, отданном в Могилеве приказе № 900