Ребенок горько плакал, и через несколько дней, когда Царское Село посетили Керенский с тогдашним командующим Петроградским округом Половцевым, их пригласил на обед комендант, который спросил, как он должен поступить. Керенский дал возможность Половцеву ответить первым. Тот предложил: «Отдайте игрушку обратно. В конце концов, у ребенка все равно нет патронов!» И тут заговорил великий человек Керенский. Он сказал: «Нет. Это было бы опасным, так как оскорбит чувства солдат. Лучше не возвращать оружие. Солдатам это не понравится».
Во всем этом было что-то от оперетты.
Вторник, 16 октября 1917 г.
На обеде был Рогозин, адъютант Половцева. Он рассказал, что, устав от безделья, Половцев отправился в Ставку за назначением. Корнилов приказал ему возвращаться в Петроград, куда скоро прибудет и он, и дожидаться там. Половцев поехал в Петроград. В час ночи в воскресенье 9 сентября с ним связались Пальчинский, Туган-Барановский и Туманов, которые отвели генерала к Керенскому[76].
Керенский пять минут жал Половцеву руку, а потом попросил его принять командование войсками в Петрограде. Половцев отказался, но они проговорили за чаем до шести часов утра. Потом Керенский сказал: «Мне более чем жаль, что я не могу вас переубедить, но хоть скажите мне – вот карта, – где бы вы разместили орудия для обороны Петрограда?» Половцев ответил, что он не знает местности. Однако он посоветовал, чтобы будущий Верховный главнокомандующий размещал пушки на господствующих высотах.
Пятница, 19 октября 1917 г.
Я обедал с корреспондентом «Петит паризьен» Клодом Ане в присутствии Савинкова и Филоненко. Савинков считает, что Корнилова подстрекал к мятежу Керенский, который в последний момент его предал из-за своего тщеславия и «преклонения перед Советом». Я предположил, что Керенский подвел генерала и потому, что у него не хватило силы духа, и Филоненко горячо меня поддержал. Он привел в качестве примера то, как Керенский защищался на Московской конференции, когда его подвергли критике за то, что он вновь ввел смертную казнь. «Подождите, пока не уличите меня в том, что я подписал хоть один смертный приговор», – заявил он, что тоже говорило о его трусости. Савинков рассказал, что однажды, когда он провожал Керенского на одном из петроградских вокзалов, премьер-министру вручили телеграмму, которую он прочитал и передал Савинкову, заметив, что заниматься этим вопросом входит в обязанности последнего. Это была петиция от одной женщины, адресованная лично Керенскому. Она просила его смягчить смертный приговор, вынесенный ее сыну на фронте. Как прокомментировал тот случай Савинков, Керенский не дал ему никаких указаний относительно того, каким должен быть ответ. Таким образом, ему было бы просто в течение скольких угодно лет не подписать ни одного смертного приговора!