Нет, по крайней мере, она жива, в этом сомнений не было. На ее лбу выступил горячий пот, она дышит часто и глубоко. Наверное, это духота, подумал Жора. Или дурные сны.
Он принялся собирать свои вещи, разбросанные на полу. Свалил все на полку, взял с собой белье, мыло, полотенце, ключ от уборной и кое-что из аптечки. На цыпочках вышел.
Коридор наискосок перечеркнул первый оранжево-красный луч солнца, пассажиры еще спали. Муха, жужжа, где-то билась о стекло, в воздухе лениво крутилась пыль. «Туда-туда… туда-туда…»
Жора открыл дверь уборной своим ключом, он его стянул еще в конце 80-х, во время школьной экскурсии в Волгоград.
Уборная, несмотря на угрожающую надпись «Не работает по технич. причинам», оказалась в полном порядке. Ни запахов, ни воды на полу, ни черных штрихов на стенках унитаза. Чистота идеальная, здесь можно босиком ходить, не испачкаешься. Картину портила лишь квадратная дыра в потолке – там не хватало одной панели.
Жора умылся, почистил зубы, обработал царапины на животе и ладони йодом, наклеил сверху пластырь. Сменил белье, грязное спустил в унитаз. Внимательно изучил в зеркале свою физиономию, решил, что сойдет, потом вспомнил про сигареты, и на него накатила такая никотиновая тоска, хоть в окошко бросайся. Кстати… Жора потянул вниз ручку окна, рама послушно скользнула вниз. Это хорошо, это очень даже кстати.
Жора вернулся в купе, переоделся, отыскал пару носовых платков. Через минуту он уже отдраивал в тамбуре свою и Ахметову кровь с пола и дверей. Кровь успела присохнуть, забилась в «бубновые» ромбики на полу, а солнце поднималось все выше, вот-вот потянутся сюда первые курильщики.
2.
Без четверти пять пузатый графин опустел, и Кафан, накрыв горлышко ладонью, сказал:
– Все. Стоп-кран, Шуба. У нас еще дела.
Он не стал дожидаться, пока его осоловевший товарищ отреагирует, тут же подозвал официанта и рассчитался.
– На дорожку чего-нибудь схватим, э-э? – промычал Шуба.
Кафан рывком поднял его со стула, легонько врезал по скуле. Изо рта у Шубы вывалился наполовину пережеванный кусок рубленой котлеты.
– Смотреть на тебя тошно, ишак, – негром ко произнес Кафан. – Шевелись давай… Нам еще семь вагонов пройти.
Они двинулись к выходу.
Кафан в отличие от Шубы заметил, как минут сорок назад через вагон-ресторан пронесся упитанный кавказец в красных трусах, а вслед за ним – проводница. Кафан хорошо догадывался, что за проблемы возникли у этого пассажира и почему он так спешит. Кафан велел Шубе заткнуться и смотреть в окно.
– А че? – не понял тот.
– Сиди и смотри, дубина.