– Я и без тебя знаю, Воронько, когда мне надо что-то делать, – бросил Балчи.
Он развернул к себе коренастого, затем высокого, окинул обоих брезгливым взглядом.
– Да от них воняет, как от душных коз лов, – сказал он. – Что там в рюкзаках – говно свинячье?
Высокий нервно гыгыкнул.
– Да это какое-то недоразумение, начальник, – подал голос коренастый. – Нам была вы писана бронь на целое купе, а какой-то гад возьми и выкупи ее, нашу бронь то есть. Пришлось садиться на ходу в первый попавшийся вагон. Откуда ж мы знали, что…
Воронько слегка врезал ему по уху. Раздражал его этот тип, ну просто раздражал и все.
– На какой станции они садились? – Балчи обернулся к сержанту.
– Романово, товарищ лейтенант. Уже почти сутки как шляются здесь.
– Значит, Романово, – задумчиво протянул Балчи, словно в этом заключалась какая-то великая сермяжная правда. Он сунул руки в карманы и принялся раскачиваться на носках. – И купе, говоришь, заказывали? Одно на двоих?
– Мамой клянусь, – заверил его коренастый. Балчи сказал сержанту:
– Ты вот что, Воронько. Подежурь в «девятке», там у меня два мазурика сидят – парень с девчонкой, я их с травой застукал… Просто сиди и приглядывай, чтобы никуда не сбежали. Головой отвечаешь. А я пока с этими двумя побеседую. Все понял, сержант?
– Так точно, – ответил Воронько.
5.
«Дура, ну точно – дура. И трусиха вдобавок…»
Леночка лежала, отвернувшись к стене. В купе густо пахло спиртным, по полу были рассыпаны бутылочные осколки, их никто и не думал собирать. На ковровой дорожке темнело пятно.
Леночка простить себе не могла, что промахнулась.
Наверное, все дело в том, что она боится. Всего боится, это правда. Боится, что может промахнуться, боится, что может попасть. Боится, что может поступить, и боится, что может провалиться… Боится собственных родителей и боится декана по прозвищу Перчик, который после первого «сктч» сладко улыбается, после второго срезает на экзамене по английскому, а после третьего засылает в общежитие крепких ребят, которым ничего не стоит распнуть семнадцатилетнюю девушку на кровати и сделать с ней все, что они насмотрелись когда-то в порнографических фильмах.
Страх. Это все страх.
Если бы Леночка не боялась…
Если бы руки ее не дрожали, если бы она действовала быстро и четко – этот странный скуластый милиционер не успел бы среагировать, и бутылка разлетелась бы не об угол столика, а врезала ему точно в лоб. И поделом.
– …Нас долго здесь продержат? – донесся до нее голос Жоры.
Скрипнула полка. В ногах у Леночки сидит сержант, молодой совсем, уши лопухами – сидит и не шевелится, как сторожевой пес, наблюдает за Жорой. Его скуластый милиционер оставил вместо себя. Заместителем.