Ральф вспомнил застывший в пелене дождя особняк и посмотрел на Фредерика.
– К вам в дом?
– Я тебя привезу и отвезу сам, об этом не беспокойся.
– Падре, вы в курсе – кто я? – Ральф даже рассмеялся.
Священник посмотрел на него.
– Кто ты?.. Чувак, который нравится моей дочери, моей матери и моей собаке… Уверен, ты даже Джесс очень нравился, пока ей было чем пудрить нос, – отец Фредерик вздохнул. – Да, Ральф. Я знаю, кто ты.
– Вот именно, – сказал он.
– Еще я знаю, что никакой чернухи за тобой не водится, хотя в полицейском участке у тебя есть свой стул. Ты умный мальчик, если не попадался, но это лишь вопрос времени. И я хочу помочь, пока ты еще не вляпался.
– Помочь?
Этого слова Ральф ждал всю жизнь и лишь сейчас, услыхав его, рассмеялся. Помочь – чем? Устроить алтарным мальчиком? Нанять его помогать на бесплатной кухне? Стелить кровати для беженцев? Церковь подметать?..
За длинный список уличных драк, – по большей части, с увечьями, – Ральф только чудом не загремел в тюрьму. Из карате его давно выгнали, в судебном порядке запретили заниматься боевыми искусствами. Ральф кое-как выпросил у тети старые одеяла и смастерил из них грушу, но без тренера все это было уже не то.
Полиция пока что молчала: ребята, с которыми дрался Ральф досаждали им больше. Но парень все понимал. То, что ты делаешь за них то, что полицейские лишь мечтают сделать, не означает, что ты их друг. Это означает, что ты у них следующий.
– Помочь, – повторил отец Фредерик.
Ральф уставился на него.
Падре, вроде бы, не просто очередной падре. И не потому, что простой и по-своему целибат трактует забил. Он мыслит здраво, судя по проповеди. Ральф в самом деле слушал и восхищался: сколько Поппи дельных вещей изрек. Возможно, с ним удастся договориться?
– Давайте, просто сделаем вид, что ничего не было. Я больше не пойду в ваш квартал, а вы забудете, что я приходил когда-то?.. И если кто спросит, буду клясться на Библии, что отец Виви – Маркус.
– Ральф, – оборвал Фредерик. – Ну, неужели, это все и есть цель? Испортить жизнь, продавая дрянь всяким идиотам? Джесс, например. Если тебя поймают, она просто высморкается и дальше пойдет. А если не пойдет, то поедет – лечить зависимость. Деньги у нее есть. Но ты… Ты пойдешь в тюрьму. Ради нескольких быстрых сотен!..
– Вы жили когда-нибудь в нищете?! – спросил Ральф с вызовом.
– Да, я жил, – ответил священник, глядя перед собой чуть суженными глазами. – Нам даже пришлось продать собак, потому что мы не могли себе их больше позволить. Их консервы были нужны для нас… Дом был заложен, нас осаждали приставы, мать прятала драгоценности в парковом пруду… Ей было двадцать два года, нам с братом – семь. Ты, верно, думаешь, мы просто пошли всей семьей в бюро по трудоустройству и начали получать пособия и еду? Но… ты кажется, уже познакомился с моей матерью. Она скорее покончила бы с собой, чем пошла на такое… Мы благородно голодали, доедая собачьи консервы, – он рассмеялся, но горько и как-то зло. – Впрочем, прости! Ты, верно, хотел поведать, как в нищете живешь ты.