Прощание было долгим и тягостным, особенно для Мельникова. Покидая Веронику, он оставлял нечто большее, чем подругу, — он оставлял близкого человека, а вместе с ним частичку своего сердца.
Не прошло и нескольких минут после отъезда, как он загрустил. С печалью и тоской он смотрел в окно, провожая глазами убегающие пейзажи, и, по мере того как грузовик все дальше и дальше удалялся, все чаще и чаще слышались протяжные, тяжелые вздохи.
Егор не стал беспокоить друга. Новые проблемы занимали его мысли. Главная из них — как заставить или вынудить Шилова отпустить девочку? Но, как назло, в голову не приходило ничего стоящего. Обращаться в милицию было, конечно же, глупостью. Пока неуклюжий механизм российского правосудия наберет обороты, спасать будет некого. У Шилова везде свои люди, в этом Егор уже убедился, и они предупредят его. А тогда. Тогда у девочки не останется ни одного шанса. Нет, рисковать ее жизнью Шувалов не решился бы. Оставался маленький шанс убедить Шилова в своей верности. Но на это не оставалось времени. Румынской границы можно было достичь за два дня, если по пути ничего не случится. А если случится? Тогда они выиграют время, а это значит, что хоть чуть-чуть, но шансы увеличатся.
— Как там Евгений? — наконец подал голос Мельников.
— Нормально, если, конечно, можно так сказать про человека, у которого похитили дочь. Держится.
— Самое обидно, что мы теперь связаны по рукам и ногам, — вздохнул Мельников. — Видал? — он указал большим пальцем назад через плечо.
Егор взглянул в зеркало заднего вида. За ними метрах в трехстах шел серый джип. Машина держалась на одном и том же расстоянии, не отставая и не обгоняя. Это был почетный эскорт, который в случае чего должен «позаботиться» о них и о грузе. Это следовало ожидать, было бы удивительно, не окажись его сзади.
— Никакого разнообразия. Я заметил их сразу, как только тронулись. Похоже, нам теперь не доверяют.
— И это после того, что мы для них сделали? Неблагодарность, везде одна неблагодарность, — вздохнул Мельников. — Обидно, чертовски обидно выступать в роли барана, которого направляют, ведут и который полностью зависит от настроения хозяина.
— ю: Тут я с тобой согласен. Мы полностью зависим от настроения Шилова. Но пока мы ему нужны, мы будем жить.
— Успокоил. А потом?
— А потом — все. Я больше чем уверен: нас не отпустят.
— Но что-то ведь можно сделать! Нужно попытаться! — воскликнул Александр, порывисто повернувшись к Егору. — Мы же не станем просто сидеть сложа руки и ждать?
— Конечно, нет! Мы должны что-то придумать.