Все эти помощники разные, но у них есть общее качество. Они так же, как и даритель, являются волшебными, пришедшими из «иного мира» (читай: бессознательного), но все они вторичны по отношению к дарителю. Они даны героине дарителем в награду за то, что она была вежлива с ним и согласна на его условия, как бы невыполнимы они ни были. Лжегероиня, в отличие от героини, не распознала в дарителе могучую, грозную и неумолимую силу Бессознательного, ведет себя своенравно и беспечно, вступает в пререкания, за что неизменно получает наказание, а то и смерть.
Как и в древних ритуалах, где девушка должна войти в контакт со своими природными циклами, в сказке героиня должна войти в контакт с природой, а метафорически — со своим животным началом, чтобы интегрировать его и сделать частью сознания. Чтобы удовлетворить свои потребности и желания, мы каждое мгновение должны сознавать свои внутренние, «животные» импульсы. В сказке они персонифицированы в виде образов зверей, выражающих незатронутую цивилизацией инстинктивную часть души героини. Согласно К. Юнгу, любое приращение к сознанию делается из источника бессознательного. Вот почему за сокровищем спускаются в подземный или иной мир. «Сокровище, которое трудно добыть — в широком смысле имеет отношение к аспектам знания о себе (само-знании), необходимым для психологической индивидуальности; в узком смысле — метафора цели индивидуации, хорошего рабочего взаимоотношения с самостью»[91].
Получив помощника — новообразование, необходимое для того, чтобы справляться с задачами следующей стадии жизни, — героиня возвращается домой и живет счастливо… до следующего кризиса.
Напомню, что в семиперсонажной схеме В. Я. Проппа есть царевна (искомый персонаж), а не царевич. Но поскольку у нас речь идет о «женских» сказках, то искомым персонажем будет являться мужчина, «царевич».
Как и другие персонажи, царевич имеет разные функции в связи с первой и второй инициацией героини. Так, в первой инициации, где действует героиня-жертва, он «достается» героине как бы в награду за пройденные испытания, и иногда сказка на этом заканчивается. Во втором ходе героиня совершает оплошность и теряет своего мужа, а затем снова отправляется на смертельные испытания уже в качестве не жертвы, а искательницы, чтобы снова его вернуть. Таким образом, в полной сказке мы имеем дело с феноменом «двойного брака»: героиня выходит замуж за своего мужа как бы дважды. Чтобы понять суть этого феномена, рассмотрим функции царевича в обоих кругах действия сказки.
Царевич в первой инициация героини (сказки с одним кругом действий)