Клод выглядел так, будто страдал от изжоги. Бланш слишком поздно поняла, что они с Лили никогда не поладят. А ей следовало бы знать это с самого начала! Ведь Клоду и Перл не нравилась… Как глупо она поступила! Как наивно было изображать маленькую девочку, которая хвастается новым другом! И слава богу, что Лили не пришлась ко двору в драгоценном «Ритце» Клода-педанта, Клода-зануды. Он никогда не изменится! Какой жестокий трюк он выкинул в начале их знакомства, ослепив Бланш так, что она не смогла разобраться, кто он на самом деле.
Но ведь и она его обманула… Она это точно знала.
Ужас, в который приводили Лили роскошь, показная упорядоченность «Ритца» и вышколенность его сотрудников, стал слишком очевидным из-за ее упорного молчания. И отрывистые ответы Клода тоже говорили о многом. Бланш обнаружила, что она одна продолжала болтать, постепенно выдыхаясь от усталости. Реплики о погоде и моде, рассказы о путешествиях и корабельных развлечениях были встречены гробовым молчанием, а потом она совершила ошибку, заговорив о политической ситуации во Франции.
– Социалисты! – Клод с трудом выговорил это слово. – Они все еще хотят объединить сотрудников нашего отеля в профсоюз! Во время всеобщей забастовки они уже пытались провернуть это, но, к счастью, я смог их остановить.
– Но почему? Что плохого в профсоюзах? Люди имеют право на минимальную заработную плату! – Лили ожила; она скомкала салфетку, ее черные глаза сверкали.
– Сотрудники «Ритца» ее получают; они получают даже больше! Наши зарплаты самые высокие среди отелей Франции, и у нас нет проблем с отпусками.
– Значит, вашим сотрудникам повезло. Но везет не всем. Каждый человек имеет право на то, чтобы кормить свою семью!
– Вы социалистка? – Клод побледнел.
– Нет, коммунистка.
Клод бросил ложку в стакан с чаем и забрызгал скатерть.
– Не хотите круассанов? – Бланш протянула подруге и мужу серебряную корзинку, но они отказались. Вскоре после этого Клод откланялся, бросив на Бланш долгий многозначительный взгляд, который не оставил сомнений в том, что он думает о Лили.
А Лили даже не дождалась, пока Клод покинет террасу, и выпалила:
– Я знаю, что он твой муж, и знаю, что не должна так говорить, но… он ужасен!
– Нет, это не так, – заверила ее Бланш. – Совсем не так! Клод великодушен, но не хочет это демонстрировать, потому что боится показаться слабым. Он очень заботится о своих сотрудниках! Но ведь он француз…
– Народ Франции меняется! Он пробуждается ото сна. Как раз вовремя.
– Наверное, что-то меняется. – Новый премьер-министр Леон Блюм был социалистом, членом Народного фронта – но сердце Франции оставалось непоколебимо консервативным. Католическим. – Но большинство парижан такие же, как Клод. Дело не в том, что они равнодушны. Просто они настроены на другую волну.