– Интересный разговор я только что имел с дядей Кондратом. Вересовым, – процедил пилот вместо приветствия. – За подключение наших систем бортового вооружения к маломощному реактору. Хор-рошему реактору. Но маломощному. На яхте, наверное, стоит. Да, командир? Это куда ж ты лететь-то собрался? Без меня?
– Спокойно, Платина, – лениво отозвалась Агата, – спокойно. Уже никто никуда не летит. Во всяком случае, никто никуда не летит без нас. Верно, командир?
– Мерзавцы, – бесцветным голосом выговорил Десница. – Негодяи. Сволочи.
И вдруг взорвался:
– Чёрт с вами!
– Давно бы так, – деловито подытожила Агата. – Платина, мой допуск на «Бистяру» в силе? Пойду, проверю медблок. А ты займись диагностикой и дозаправкой.
Два человека неторопливо мерили шагами старый парк, уходя всё дальше от многолюдья одного из последних погожих деньков. Скупое осеннее солнце совсем не грело, пахло прелью и близкими уже холодами.
Ухоженные центральные аллеи остались в стороне, под ногами шуршали опавшие листья, которые здесь, в заброшенном уголке, никто и не думал убирать с дорожек. Клёны стояли бесстыдно-голые, и рядом с ними высоченные, растерявшие в борьбе за место под солнцем нижние лапы, ели казались классными дамами, удручёнными поведением воспитанников. Временами порывы холодного ветра доносили не музыку даже – мечту о ней: где-то в отдалении играл духовой оркестр.
– Красиво, – вздохнул полковник Дергачёв. – На Марсе такого не увидишь.
– Это точно, – кивнул генерал Горин и вдруг тихонько рассмеялся, слегка подталкивая спутника локтем и показывая глазами вверх. Там, над верхушками деревьев, ни с того ни с сего задрались, что-то не поделив, две сороки. Третья, изображая из себя рефери, носилась вокруг них и стрекотала что есть мочи. Чёрное, отливающее на солнце зеленью перо спланировало прямо к ногам генерала, и он поднял его, задумчиво пропуская сквозь пальцы шелковистую гладкость.
– Удачно, что ты сам прилетел, Лексейлексеич, иначе мне пришлось бы тебя настойчиво приглашать, – неожиданно сказал Горин. – А это, сам понимаешь, морока ещё та: ведомства-то разные.
Дергачёв, не торопясь отвечать, сделал вид, что любуется совсем крохотной синичкой, беззаботно скачущей по нижней ветке клёна. Странное дело: синицы – птицы в Москве всесезонные, но летом их почти не заметно в листве. Зато сейчас радующая глаз желтопузая малявка была видна совершенно отчетливо.
– И зачем же я тебе понадобился? – полковник постарался сделать голос максимально нейтральным. С Папой Геной держать ухо востро приходилось не только противникам.