Представитель достал документы, и Реддингер с Хелдом погрузились в чтение. Тишину изредка нарушал шелест дорогой бумаги.
— Была не была! — Реддингер поставил подпись.
Хелд последовал его примеру.
— Благодарю, господа. — Представитель поднялся. — Прошу следовать за мной…
Временной портал оказался сплошным разочарованием. Охочий до второразрядных фильмов Реддингер ожидал увидеть оборудование с разноцветными лампочками, переплетение стеклянных трубочек, наполненных алой жидкостью, сверкающие терминалы с горящей над ними радугой из синих разрядов. По факту помещение больше смахивало на больничную палату — те же ряды коек, только с кристаллическим пологом. Однако при виде изножья к Ред-дингеру вернулась вера в технологический прогресс: каждая кровать была оснащена панелью управления, почти не уступавшей приборной доске в новеньком «роад-квин» 1977 года, который коммерсант только на днях выставил в центральном автосалоне.
Инструктор удалился, оставив гостей на попечение координатора — как на грех, тоже молодого. Тот указал на две соседние койки.
— Ложитесь, господа. Вот так, на спину.
Чувствуя себя полным идиотом, Реддингер устроился на кушетке. Силясь справиться с подступающей тревогой, глянул на Хелда.
— Думаешь, она там будет?
— Сто процентов, — отозвался Хелд. — Хочешь, удвоим ставку?
— Почему нет? Поднимаю до двух тысяч.
— Договорились. Ты считаешь, ее не будет, я — наоборот.
— Определись с годом, джентльмены? — прервал их координатор.
— Двадцать девятый нашей эры, — объявил Реддингер.
— Вот как! Желаете своими глазами увидеть распятие Христа?
— Именно.
— Вам повезло. Мы только недавно установили точный день. Плюс-минус сутки.
— Суток вполне хватит, — заверил Реддингер.
— Отлично! Теперь откиньтесь на подушку, расслабьтесь и смотрите на хрономониторы, а я задам нужные координаты.
— Иосиф Аримафейский[6] вроде слыл богачом, — мечтательно пробормотал Реддингер.
— Вроде бы, — согласился координатор.
— И коммерсантом, — добавил Реддингер.
— Возможно. А теперь лежите тихо и смотрите в монитор.
Мониторы были вделаны в полог прямо над изголовьем. Собственно, весь полог представлял собой огромный монитор. Экран ожил, засветился. Словно в зеркальном лабиринте Реддингер увидел свое отражение, которое всматривалось в монитор и видело отражение в другом мониторе — и так до бесконечности…
Последовал резкий толчок, отозвавшийся острой болью…
Правое плечо полыхало огнем, неподъемная ноша пригибала мускулистое тело к вымощенной булыжниками мостовой. Уши закладывало от криков и проклятий; нестерпимо воняло потом и навозом.