— Я поднялся к звездам, — выпалил Первопроходец.
От волнения слова прозвучали слишком громко и повисли в ночном безмолвии.
Охотник попятился, вскинул копье.
— Лжешь!
Но Первопроходец не дрогнул.
— Истинная правда, поэтому мне нужно видеть Советника.
— Никто не смеет подниматься к звездам! Хозяин Горы не позволил бы!
— А я посмел, и Хозяин Горы даже не появился.
— Богохульник!
Внезапно из глубины пещеры донесся писклявый, но властный голосок Советника.
— Охотник, почему ты кричишь? И на кого?
— На Первопроходца, отец. Он клянется, что поднимался к звездам.
Повисло молчание. Наконец из пещеры послышалось:
— Пусть войдет.
Шатаясь, Первопроходец последовал за Охотником в кольцо света. Ликование притупило страх перед Советником и физическую усталость, позволив трезво взглянуть на открывшуюся картину.
У входа в пещеру, придвинув ноги поближе к огню, восседал Советник. Сок из аппетитной мозговой косточки стекал по увядшим губам и капал с бороды на тунику из медвежьей шкуры. Этому дряхлому, беззубому старику по слухам минуло то ли пятьдесят, то ли пятьдесят пять лун. Спутанные патлы цвета снеговых туч свисали ниже лопаток. Глаза под нависшими белоснежными бровями вспыхивали точно угольки во мраке пещеры. Годы не пощадили его плоть, и туника болталась на нем как на вешалке.
По правую руку от Советника устроился Законодатель. Тоже старик, но не такой дряхлый, он компенсировал это длиннющей, черной как смоль кудрявой бородой, спускавшейся ниже пояса. Впечатление портила туника — она сливалась с курчавой порослью, что вкупе с чрезмерно волосатыми конечностями придавало Законодателю сходство с медведем.
Последний из троицы, сидевший по левую руку, тоже носил тунику из медвежьей шкуры, но борода его была короче, а конечности не столь волосатыми — словом, образчик эволюции. Законоподвижник слыл самым молодым из триумвирата, но, несмотря на относительную молодость, а может, вопреки ей, его бледно-голубые глаза казались мертвыми.
— Вещай, Звездный скиталец. Не молчи, как бревно, — распорядился Советник. — А ты, Охотник, ступай. Не твоего протухшего ума дело.
Охотник нехотя подчинился.
Сквозь затухающее пламя Первопроходец безмолвно уставился на правителя. Во рту вдруг пересохло, легким не хватало кислорода. Сказывалось волнение и духота пещеры, столь непохожая на морозный горный воздух.
Семейство Советника смутными силуэтами толпилось у входа, не сводя с Первопроходца глаз. В темноте лиц было не разобрать, но судя по многочисленным взглядам, все Племя выстроилось в полукруг и жадно внимало происходящему.