— Грязные, презренные псы! — выпалила Дуньязада.
По-прежнему терзаемый головной болью, Биллингс промолчал.
Али-Баба снова завел шарманку про любимую козочку: как растил ее с ранних лет, как беседовал с нею, отправляясь в город за покупками. Люди считали его сумасшедшим, но он не обращал на пересуды внимания. Бадр-аль-Будур была прекраснейшей козочкой на свете, другой такой не сыскать.
Едва он умолк, Дуньязада рассказала их историю: как Биллингс выкрал ее из дворца Султана и хотел забрать в свой дворец, но по дороге волшебный ковер угодил за Занавес; рассказала про джинна и птицу рухх, как та, защищая яйцо, уволокла их в горы, как они спаслись и обнаружили пещеру; рассказала про долину и Медный город. После она повторила уже слышанное Биллингсом предание про Занавес и пустилась в детальные описания кольца — по счастью, разбойники не сумели стащить его с пальца. Наконец Дунни рассказала про великую войну Сулеймана с джиннами-вероотступниками; как Сулейман приказал заточить всех неверных в медные кувшины, а кувшины бросить в море Эль-Каркар; тем же, кто принял веру Сулеймана, дозволили поселиться в стране джиннов. Али-Баба жадно впитывал каждое слово и не сводил с девочки восторженного взгляда, каким он наверняка смотрел на любимую Бадр-аль-Будур.
Между тем пиво в кувшине убывало, вертикальные солнечные лучи, падавшие сквозь расщелину в потолке, все сильнее меняли наклон.
Дуньязада все говорила, а Али-Баба внимательно слушал. Настал черед сказки о рыбаке из арсенала Шехеразады. Естественно, не обошлось без джинна. Биллингс внезапно рассвирепел. Неужели они не понимают, в какой попали переплет! И как можно без умолку болтать, не выпив за день ни капли воды? Конечно, Дуньязада хотела как лучше и просто-напросто старалась развлечь своих спутников, но ведь всему есть предел!
Сгустились сумерки, один из разбойников зажег лампы, пиво лилось рекой. Вскоре Ибрагим с Джафиром, пошатываясь, двинулись к пленникам. Увидев у Джафира клинок с длинным лезвием, Биллингс понадеялся, что его освободят, дабы начать летный урок. Только бы правая рука не затекла от долгого бездействия, тогда спустить курок будет делом техники, Морозитель по-прежнему покоился в кармане брюк, Биллингс чувствовал его через ткань. Разбойники либо не заметили оружие, либо приняли его за грошовую безделицу. Однако, как выяснилось, Ибрагима волновал не ковер, а Дуньязада — главарь уже выпил достаточно, чтобы сладить с дерзкой пленницей. По крайней мере, он так думал. Ибрагим ткнул в девушку пальцем и приказал Джафи-ру разрезать путы.