Дорога затянулась на несколько недель. Эшелон за эшелоном чеченцев и ингушей вывозили в казахские степи, в колхозы и совхозы, где их никто не ждал. А если и ждали, – соответствующие распоряжения обязывали руководителей районов разместить спецпереселенцев и обеспечить их продовольствием и работой, – то ждали совсем без радости. Самим местным в военные годы и еды не хватало, и жить порой негде было, так много людей было эвакуировано. А они были обязаны жить и работать там, куда их определили, без права выезда.
Размещали прибывших куда могли: в школы и клубы, в брошенное жилье, сараи и склады. Весна сорок четвертого года для многих из них стала последней. Умирали от болезней, холода, дизентерии, умирали от тоски и безысходности. Умирали от того, что просто не хотелось вот так жить на чужбине. А их разоренные аулы, в это же время, заселялись другими людьми, такими же подневольными и лишенными права выбора. Добровольно-принудительное переселение осетин и других горских народов на эти территории не очень-то получалось у властей. Да и, наверное, Аллах тоже был против этого. Несколько необычных для этих мест эпидемий выкосили людей, приехавших на эти земли. Многие аулы так и остались брошенными, земля осталась невозделанной. Приехавшие на эти «освобожденные» от чеченцев и ингушей земли люди не смогли восстановить хозяйство и прокормить даже себя. Голод и мор обрушились на их голову. На чужой беде счастья не построишь. Однако дело было сделано. Ордена и медали за выполнение особо важного задания начальники в НКВД получили, остатки бандформирований из дезертиров, скрывавшихся в горах, были рассеяны и уничтожены. Многие мужчины, поверившие идеям Исраилова и ему подобным, скрывавшиеся в лесах от призыва, сдались властям. Те из них, кто не запятнал руки кровью, после тщательной проверки направлялись органами НКВД в трудовую армию. В числе таких и оказались Руслан и Магомед Халаевы. Они были двоюродные братья, всю свою молодую еще жизнь прожили в одном горном селении. Когда им исполнилось по восемнадцать лет, война уже шла почти два года. Немцы наступали по всем фронтам. Вот тогда, осенью 1942 года, они получили повестки и уже шли пешком в райцентр, в военкомат, когда их встретили на дороге люди.
– Далеко путь держите, братья? – спросил их вооруженный карабином мужчина средних лет.
– Вот, в военкомат идем, нас вызвали на войну, – ответил Руслан, протянув мужчине повестку.
– О, Халаев Руслан, я знал твоего отца и деда. А ты, джигит, кто будешь?
– Халаев Магомед, – ответил юноша.