…«Дальше. Называете ли вы что-нибудь бытием?»
>Теэтет. Да.
>Чужеземец. «То же ли самое, что вы называете единым, пользуясь для одного и того же двумя именами? Или как?»
…Допускать два наименования, когда считают, что не существует ничего, кроме единого, конечно, смешно.
…Да и вообще согласиться с говорящим, что имя есть что-то, не имело бы смысла.
…Кто допускает имя, отличное от вещи, тот говорит, конечно, о двойственном.
…И действительно, если он принимает имя вещи за то же, что есть она сама, он либо будет вынужден произнести имя ничего, либо если он назовет имя как имя чего-то, то получится только имя имени, а не чего-либо другого.
…И единое, будучи лишь именем единого, окажется единым лишь по имени.
…Отлично ли целое от единого бытия или они признают его тождественным с ним?
…Если бытие именно таково, то оно имеет середину и края, а обладая этим, оно необходимо должно иметь части. [Т. 2. Софист. 244 а – е. С. 310 – 312]
…Ничто, однако, не препятствует, чтобы разделенное на части имело в каждой части свойство единого и чтобы, будучи всем и целым, оно таким образом было единым.
…Будет ли теперь бытие, обладающее, таким образом, свойством единого, единым и целым, или нам вовсе не следует принимать бытие за целое?
…Далее, если бытие есть целое не потому, что получило это свойство от единого, но само по себе, то оказывается, что бытию недостает самого себя.
…Бытие, лишаясь самого себя, будет уже небытием.
…Если же целое вообще не существует, то это же самое произойдет и с бытием, и ему предстоит не быть и никогда не стать бытием.
…Возникшее – всегда целое, так что ни о бытии, ни о возникновении нельзя говорить как о чем-либо существующем, если в существующем не признавать целого.
…И тысяча других вещей, каждая в отдельности, будет вызывать бесконечные затруднения у того, кто говорит, будто бытие либо двойственно, либо только едино. [Т. 2. Софист. 245 а – е. С. 312 – 313]
…У них, кажется, происходит нечто вроде борьбы гигантов из-за спора друг с другом о бытии[45].
…Одни все совлекают с неба и из области невидимого на землю, как бы обнимая руками дубы и скалы. Ухватившись за все подобное, они утверждают, будто существует только то, что допускает прикосновение и осязание, и признают тела и бытие за одно и то же, всех же тех, кто говорит, будто существует нечто бестелесное, они обливают презрением, более ничего не желая слышать.
…Поэтому-то те, кто с ними вступает в спор, предусмотрительно защищаются как бы сверху, откуда-то из невидимого, решительно настаивая на том, что истинное бытие – это некие умопостигаемые и бестелесные идеи; тела же, о которых говорят первые, и то, что они называют истиной, они, разлагая в своих рассуждениях на мелкие части, называют не бытием, а чем-то подвижным, становлением. Относительно этого между обеими сторонами, Теэтет, всегда происходит сильнейшая борьба.