— Да, можете, — растерянно ответила Кукушкина, явно не ожидавшая такого поворота. — Только коротко!
— Виталий Анатольевич! — Павел помахал рукой. — Мы вас любим! Мы вас ждем! Выздоравливайте поскорее!
— То есть вы признаете, что производите обработку пациентов? — ринулась в атаку Кукушкина. — И вы не видите в этом ничего предосудительного? Так спокойно об этом говорите?
— А что может быть предосудительного в том, что мы проявляем заботу о наших пациентах? — Павел изобразил лицом удивление, да вдобавок еще и руками развел. — По сути мы оказываем бесплатную дополнительную услугу по созданию благоприятного психологического настроя. И я абсолютно спокойно об этом говорю. А почему я должен беспокоиться?
— Какая наглость! — возопила Александра Даниловна, перекрывая своим могучим баритоном гул, поднявшийся среди зрителей.
— Но это же обман! — не сдавалась Кукушкина. — Недобросовестная реклама!
— Позвольте! — Павел поднял вверх указательный палец, давая понять, что сейчас будет сказано нечто очень важное. — Недобросовестной рекламой работу моих ассистентов можно было бы назвать в том случае, если бы они действовали за пределами нашей клиники, например — в городских поликлиниках или же в транспорте, завлекая к нам людей. Но они же никого не завлекают. Они общаются с теми, кто уже пришел в клинику, записался к врачу и оплатил прием. О какой недобросовестной рекламе может идти речь?! Честное слово, Илона Максимилиановна, вы меня удивляете! Я всего лишь проявляю заботу о наших пациентах, не более того! И признаюсь вам честно, что если я вижу, что могу сделать что-то для тех, кто обратился ко мне за помощью, то непременно это сделаю, без оглядки на постороннее мнение. Благо пациентов — моя главная цель и мой высший закон!
Включив мобильный по окончании съемок, Павел увидел два сообщения — от Ларисы и от своего заместителя по научной работе. Ларисино послание состояло из восклицательных знаков, выстроившихся в две шеренги. Александр Ванадиевич выразил свое восхищение фразой: «зашибись как мегакруто». Восклицательные и вопросительные знаки, а также все знаки препинания он в мобильной переписке игнорировал и заглавными буквами не пользовался.
— Аванти, камарада, аванти, хунта а туа а носа воз… — тихонько пропел Павел, убирая телефон обратно в карман пиджака.
Было такое чувство, будто бы он победил в каком-то очень важном соревновании.
Глава тринадцатая
Шаг десятый. 2011 год, договор о взаимной поддержке
Мог ли академик Неунывайко, начавший свой славный трудовой путь в святилище отечественной космической медицины, остаться в стороне от многочисленных мероприятий, посвященных году российской космонавтики, названному так в честь пятидесятилетия первого полета человека в космос? Разумеется — нет. Никак не мог. Но и принимать участие в мероприятиях, организованных официальными инстанциями тоже не было возможности. Во-первых, там бы не стали титуловать академиком, да и профессором, к слову будь сказано, тоже. Во-вторых, там бы не дали всласть повспоминать о замечательном прошлом, наполненном судьбоносными открытиями и великими свершениями. Поэтому Международная академия экспериментальной медицины и экологических проблем совместно с Российской академией биотехнологий и экспериментальной медицины организовала совместную конференцию под названием «Открытый космос». Павел задумывал не просто торжественное мероприятие, а что-то вроде собрания выдающихся деятелей нетрадиционной медицины, в кулуарах которого можно было бы обсудить различные живонасущные вопросы, в первую очередь — создание Российской национальной профессиональной ассоциации нетрадиционной медицины под руководством академика Неунывайко. Лариса предлагала выбросить из названия ассоциации слово «профессиональной», а то слишком громоздко получается, но Павел считал, что оно находится на своем месте и отграничивает объединение, созданное истинными знатоками своего дела от различных общественных организаций, созданных неучами-кустарями.