Мазикин хотела пообщаться. И они собираются использовать тело моей мамы, в качестве оратора. Этот колодец боли в глубине моей души стал холодным, подобно столбу льда вдоль позвоночника.
Джен прищурилась, посмотрев на меня.
— С тобой всё в порядке?
Кецлер потянулась за салфетками, и помахала ими у меня перед носом. Я посмотрела на неё сухими глазами, а она прижала коробку к груди, как будто оскорбилась тем, что мне они не понадобились. Или убедилась, что я бесчувственный психопат. Тёплая рука Дианы сомкнулась вокруг моей, которая промерзла до костей.
— Да, — услышала я собственный голос. — Я должна её увидеть.
У Джен отвисла челюсть.
— Лила, просто чтобы ты знала, ты не обязана этого делать. Ты имеешь полное право отказаться. Рита Сантос была лишена родительских прав уже много лет назад, но с юридической стороны мы были обязаны сообщить тебе, что она подала запрос на встречу.
И Мазикины должны знать об этом, ведь завладев её телом, они получили доступ ко всем воспоминаниям моей матери. Вероятно, им было наплевать на её прошлое, пока прошлой ночью она не узнала меня. До того, пока воспоминания Риты Сантос не выдали её собственную потерянную дочь. Теперь они знали, что владели чем-то очень важным, и они воспользуются ею против меня.
Я не позволю этому случиться. Я улыбнулась Джен.
— Я знаю, и я рада, что ты рассказала мне. Я хочу увидеть её.
Диана сжала мою руку, но её взгляд был устремлен на Джен.
— С Ритой… всё ли с ней в порядке?
Она знала, что давным-давно моей маме вынесли диагноз — шизофрения.
Я с трудом удержалась, чтобы не ответить. Нет, с Ритой Сантос определённо не всё в порядке. Она была заперта в царстве Мазикинов — в месте огня и смерти, — и я не могла добраться до неё. Я ничего не могла для неё сделать, кроме как попытаться освободить её душу, перерезав горло Мазикину, поселившемуся в её теле. Хотя, наверное, мне не следует этого делать во время нашего первого визита.
Джен поморщилась.
— Ну, ты ведь знаешь, что у неё серьёзные проблемы с психикой и, похоже, ничего не изменилось с тех пор. Лила, я не знаю, помнишь ли ты её…
Я не хотела говорить об этом. В любом случае это не имело значения, потому что человек, который запросил встречу со мной, не был моей матерью. Когда мать была жива, она не проявляла никакой заинтересованности в свиданиях со мной, насколько мне известно. Она никогда не придёт за мной. Она не явилась ни на один из запланированных визитов. И, в конце концов, она просто исчезла. В небытие.