Я шаркала ботинками по деревянным перекладинам крыльца, не обращая внимания на пульсирующую боль, текущую вверх-вниз по моей шее. Фары осветили подъездную дорожку, и я узнала машину Лейни. Она остановилась позади «Тауруса».
В котором лежала мёртвая проститутка на заднем сиденье.
Я начала подниматься, но потом опустила взгляд на кровь, размазанную по моей толстовке. Я подтянула колени к груди и осталась на месте. Это может очень быстро превратиться в неприятности.
В её машине было темно, но я видела, что их головы были близко друг к другу. Слишком близко. И он не выходил из машины целую минуту.
Я знала, потому что молча считала секунды, моё сердце билось в болезненном, тяжёлом ритме под рёбрами. Малачи наконец открыл пассажирскую дверь и вышел, его вопросительный взгляд сразу же остановился на мне. Я бросила свирепый взгляд на машину Стражей и покачала головой. Мои глаза распахнулись, когда Лейни вышла из своей машины.
Я стиснула зубы, но не двинулась с места. Она была меньше чем в полуметре от места, где на виду лежала мёртвая женщина, где тёмно-красные пятна покрывали заднее сиденье. Лейни отбросила свои длинные волосы через плечо и сердито посмотрела на меня.
— Привет, Лила, — сказала она. — Странно встретить тебя здесь.
— Я должна задать Малачи один вопрос, — ответила я самым дружелюбным тоном, на который была способна. — Он лучший в математике.
Лейни издала горловой глубокий скептический звук. Малачи обошёл переднюю часть её машины и перехватил её прежде, чем она успела шагнуть вперёд. Он остановился рядом и склонил голову, произнося нежные слова, предназначенные только для неё, и это ранило меня больше, чем следы когтей Мазикина на моей шее. Через несколько минут Лейни дотронулась до его руки, и он отпустил её. Затем она вернулась в свою машину и выехала с подъездной дорожки, остановившись ровно настолько, чтобы помахать ему рукой и послать воздушный поцелуй.
Малачи проводил её взглядом и медленно повернулся ко мне. Проходя мимо машины Стражей, он остановился и заглянул внутрь. Не меняя выражения лица, он поднялся по ступенькам и сел рядом со мной на качели.
— Кто она?
— Мы поймали Мазикина. Пытались привезти её сюда, чтобы допросить. Но у нас ничего не вышло.
Он перекинул лодыжку через колено и откинулся назад, глядя во двор.
— Тебя ранили. Насколько всё плохо?
— Всего лишь царапина.
— Ты уже говорила мне это раньше.
— На этот раз я не вру. Большая честь крови принадлежит ей. Джим намного хуже. Рафаэль исцеляет его сейчас. Как прошёл твой вечер?
Мне не следовало спрашивать, но какая-то мазохистская часть меня хотела знать.