— А почему это так важно?
Он усмехнулся и покачал головой. Лёгкий ветерок отбросил его лохматые каштановые волосы с лица, позволяя мне понаблюдать, как выражение его лица меняется с улыбчивого на серьёзное.
— Лила, если я спрошу тебя кое о чём, обещаешь, сказать мне правду?
Моё сердце упало в желудок.
— Ну и зловещие же у тебя подходы, — взгляд его зелёных глаз встретился с моим взглядом, и он прямо-таки вытянул слова из меня. — Ладно, — вымолвила я сдавленным голосом.
Он очень медленно наклонился вперёд, его взгляд скользнул от моих глаз к моему рту. Этот жар застал меня совершенно врасплох. Его игривая, нервная маска исчезла, открывая голод, который потрескивал по моей коже и заставлял меня дрожать.
— Находясь с тобой — это единственное время, когда я не думаю обо всём том, что случилось, — сказал он. — Я мог бы говорить с тобой часами и смотреть на тебя гораздо дольше. Но как бы я ни старался, я не могу понять одну вещь, — его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Я чувствовала запах клубничной начинки в его дыхании. — Есть ли у меня шансы?
А потом его губы оказались на моих, тёплые, мягкие и сладкие, парализуя меня. Его рука скользнула по моей шее и удерживала меня, пока он скользнул ближе, загораживая солнце. И моё сердце… оно изнывало от боли. Потому что это было всё, на что я могла надеяться, всё, что я могла бы хотеть в такой момент, как этот. Потому что он ничего не упускал.
А я, да.
Я положила ладонь ему на грудь, на сердце. И легонько толкнула.
Йен отстранился, и когда я увидела обиду на его лице, я закрыла глаза.
— Хорошо, — тихо сказал он. — По крайней мере, я знаю. Так ты ответишь мне ещё на один вопрос?
Я кивнула.
— Всё дело во мне? Или всё дело в том, что я не он?
Мои глаза широко распахнулись.
— Разве это имеет значение?
Он потёр свою грудь, прямо над тем местом, где секунду назад лежала моя рука.
— Да, вообще-то.
Какого чёрта.
— Дело не в тебе. Всё было бы иначе, если…
— Если бы Малачи Сокол не решил, что старшая школа Варвика — идеальное место для знакомства с американской культурой, — с горечью сказал он. — Этот парень не вовремя появился, — он пристально посмотрел на воду. — А, может быть, просто я опоздал.
Я подтянула колени к груди.
— Йен, я…
— Нет. Ты оказала мне большую услугу. Не беспокойся об этом.
— Услугу?
— Да. Меня убивало, когда я думал, что дело заключается во мне. Если я просто не… — он вздохнул. — Но ты сказала, что всё было бы иначе, если бы он не появился. Ты говорила серьёзно?
Я ещё крепче обхватила руками свои ноги.
— Я думаю… да.
Возможно, мне было бы легче, если бы я рассказала ему, как встретила Малачи, как он спас меня, как он сделал меня лучше, чем я была, и как он пожертвовал миром, право на который он зарабатывал десятилетиями страданий и службы, и всё ради меня. Как он был первым и единственным человеком, который сказал мне, что любит меня. И даже если это больше не было правдой, это изменило форму моего сердца и встроилось в костный мозг. Это создало пространство, в котором мои собственные чувства могли расти, и они росли, и это не могло измениться по щелчку пальцев прямо сейчас, независимо от того, насколько красивым и хорошим был парень передо мной.