Он быстро сел, как будто у него больше не было сил стоять.
— Ты серьёзно хочешь, чтобы я остался?
— Честно? Я не знаю. Прошлой ночью ты мог доставить нам обоим массу неприятностей. И я почти уверена, что ты предупредил Мазикина о том, что мы уже здесь и охотимся на них. Но, как я уже сказала, я должна верить, что твоё появление в этой группе не случайно. Иначе Судья отправила бы тебя прямиком в Пустошь, верно? Зачем вообще давать тебе выбор?
Он нахмурился.
С верхнего этажа, я услышала звук закрывающейся двери Малачи. Я вздохнула.
— Если ты готов исполнить эту работу, тогда и я готова дать тебе шанс. Но считай, что ты на коротком поводке. Дай мне знать, что ты решил. Мне нужно подняться наверх и поговорить с лейтенантом.
Когда я, хромая, выходила из комнаты, я могла бы поклясться, что услышала, как Джим прошептал:
— Спасибо.
Я поднялась наверх, мысленно репетируя короткую речь, очень похожую на ту, что я произнесла Джиму, раз уж она вроде как подействовала. Не только на него, но и на меня тоже. Этот разговор помог мне понять, на чём нужно сосредоточиться. То, что сделал Малачи, было шокирующим и трагичным. Такого больше не могло повториться. Мы должны были бы планировать и работать над тем, чтобы этого не произошло. Но… это был несчастный случай. Малачи ворвался в опасную ситуацию и допустил ошибку в пылу сражения. Ошибку, которую любой из нас мог бы совершить. Ему нужно было знать, что я понимаю это.
Двери в две спальни на втором этаже были открыты. Одна комната была в полном беспорядке и, скорее всего, принадлежала Джиму, а другая — опрятной, тут явно разместился Генри. А вот третья дверь была наглухо закрыта. Я подошла к двери и постучала.
— Не сейчас, прошу, — сказал он.
— Это я.
Тишина. Почти целую минуту. Это хватило, чтобы моё сердце забилось сильнее. А потом:
— Входи.
Я открыла дверь. Малачи сидел за столом. Он переоделся в тренировочные штаны и футболку, а его влажные чёрные волосы торчали во все стороны, как будто он только что вытирал их полотенцем, которое висело на его плече. Его лицо всё также было бледным. Ладони и кисти рук красные и ободранные. А вокруг рта появились маленькие морщинки, словно он постарел на несколько лет за последний час.
— Ты должна позвонить Рафаэлю, чтобы он исцелил тебя, — сказал он. — Шишка на голове выглядит довольно плохо. И ты хромаешь.
— Я займусь этим позже. Сейчас для меня важнее поговорить с тобой.
Он поморщился и отвел взгляд.
— Малачи, — сказала я, протягивая ему руку. — Я понимаю, сейчас тебе, наверное, очень плохо…
— Ты понятия не имеешь, — сказал он напряжённым голосом, поднимаясь со стула. —