— Я не поняла, ты что собрался все это время жить с ней? Да и потом, я же тебе только что объяснила, что если все провернуть именно сейчас, то ты вообще будешь вне подозрений. Включи логику! Если Полюшка перекинется после того, как станет известно о наследстве, то именно ты станешь первым и единственным подозреваемым! Не боишься?
Денис передернул плечами, а она безжалостно продолжала:
— А еще вот что. Судя по всему, наша скромница кому-то очень сильно мешает. И если тому, кто все это задумал удастся ее прикончить раньше, чем вы поженитесь, то ты, мой дорогой, останешься с носом.
— Ты права, и все-таки, я совершенно не представляю, как сделать так, чтобы Полина вышла за меня замуж. Знаешь, в последнее время она стала какая-то отстраненная, чужая, что ли. Раньше я мог просчитать ее на раз, два, три, а теперь она время от времени так смотрит на меня, как будто обо всем догадывается. Она очень изменилась.
— И ты, мой драгоценный, сам приложил к этому руку, не так ли?
— Согласен, но видит Бог, в последний раз я уходил от нее навсегда! Уходил, чтобы навсегда остаться рядом с тобой. Кто мог предположить, что всего через пару недель мне попадут в руки эти документы?!
Она легла головой на его грудь и стала поглаживать по животу своими мягкими, ласковыми пальцами, отчего волоски на теле вздыбились, и приятная дрожь прошла от головы и до самых пяток. Он крепко прижал ее к себе, но она мягко отстранилась:
— Тебе пора. Не осложняй ситуацию, милый, — она накинула свой легкий прозрачный халат и вышла из комнаты. Денис остался один. «Придет день, когда так же легко, как сейчас, она упорхнет из моей жизни…» — вдруг с поразительной отчетливостью подумал он и тихонько застонал в подушку.
— Да не толкайтесь вы, женщина! Имейте совесть, в конце концов! Прут и прут, а автобус не резиновый! — возмущалась толстуха в длинном ядовито-зеленом пуховике, втащившая в салон две огромные клетчатые сумки, которые плюхнула на пол прямо возле ступенек.
— Раз такая умная, стой и жди следующего, а мне ехать надо. Сама-то вон, с каким багажом сюда вперлась! С такими мешками — в такси езжай! — огрызалась вторая, старательно подпихивая соседку под круглый болоньевый зад.
— Будет мне еще тута указывать! Если такая богатая, сама в такси и катайся, а мы люди трудовые, у нас кажная копейка на счету! — и толстуха, бесцеремонно подвинув какую-то худенькую бабульку, уселась на ближайшее к выходу сиденье, а баулы так и оставила возле дверей.
Полина забралась в уголок и прижалась к поручню с ужасом думая, что через пару остановок придется вылезать, и наверняка через этих клетчатых уродов нужно будет перепрыгивать. Она переступила с ноги на ногу и почувствовала, что в правом сапоге хлюпает вода. Так и есть. Сегодня утром она с огорчением заметила, что подошва прохудилась. Ну, ничего, скоро уже можно будет достать весенние ботинки. А вечером, может быть получится вырезать из старых туфель или из сумки подходящую заплатку и налепить ее на прореху. Автобус дернулся и вырулил от метро. Надо было ехать на маршрутке, но «Автолайн» — это незапланированные сорок рублей из бюджета. Дыру они, конечно, не пробьют, но все равно жалко. Тем более, ехать всего ничего. Обычно Полина ходила пешком, но сегодня надо было сначала зайти в магазин, а потом торопиться домой, чтобы к приходу Дениса ужин был уже приготовлен.