Как же так?! Почему все так плохо и нескладно получается в жизни? Какие-то нелепые угрозы, любимая подруга в больнице, Денис с его театральными постановками, а вот теперь еще и Митька! И почему она до сегодняшнего вечера была уверена, что есть нечто незыблемое и постоянное, как день и ночь? Этим незыблемым был Митька Воронцов. Представить, что у него есть девушка, да еще такая красивая, она не могла. А может, просто не хотела? И вообще, почему ей можно, а ему нельзя? Разве не она первая оттолкнула его? Все это было логично. Митька красивый, успешный, одинокий мужчина. И с чего она взяла, что несмотря ни на что, он навсегда останется родным и близким ей человеком, тем самым другом, который по вечерам приносит «просто так» пряники?! Теперь он пьет чай (или вино? — чилийское, французское или австрийское, но непременно сухое!) в компании длинноногой брюнетки, которая называет его «котик». Полина включила холодную воду и брызнула себе в лицо. Глаза опухли, покраснели, тушь безобразными синяками растеклась по щекам. Прямо из-под крана хлебнув воды, она умылась с мылом и вышла в кухню. Где-то должна быть валерьянка. Надо успокоиться, иначе лишних вопросов не избежать.
Полина успела приготовить и пожарить котлеты, отварить макароны и даже выпить чаю. Дениса все не было.
«Может, и хорошо. Лучше бы он не приходил сегодня. А еще лучше, если бы навсегда исчез из моей жизни!» — с ожесточением подумала Полина, и в этот момент в замке повернулся ключ:
— Полюшка, я дома!
Весна уже уверенно и по-хозяйски расположилась в городе. Солнце упрямо светило, словно торопилось наверстать упущенное, и, несмотря на то, что часы уже показывали половину восьмого, на улице было еще совсем светло. Теперь особенно стали заметны шершавые потеки и разводы на окнах кабинета. Вовка потер пальцем стекло со стороны улицы и поморщился — палец моментально окрасился в серо-черный цвет. Недолго думая, он вытер палец о джинсы — все равно стирать — и вновь набрал номер некой Сабуровой. Королев еще утром велел связаться с ней и побеседовать. Конечно, шансов на то, что эта самая Сабурова что-нибудь знает, почти не было, но Королев почему-то настаивал на встрече с ней.
— Макс, пойми, что если она только пару дней назад вернулась из-за границы, то к письму она отношения уж точно никакого не имеет, — убеждал его Вовка.
— Слушай, Емельяненко, не надо разговаривать со мной, как со слабоумным! Я сам все это понимаю, но мало ли? И потом, у нас пока нет вообще ничего, за что можно было бы уцепиться. Поэтому давай без лишних возражений.