Алена, ты должна сделать выбор. Или откройся ему, или молчи до самого конца. По щекам потекли настоящие слезы.
— Прости меня…
— Аль, ну ты чего?
— За солнышко. Я… ты прав, я хотела позлить Веронику. Но если бы мы… если бы ты… — Мне не хватало слов. Я и себе толком не могла признаться, что люблю. — Если бы мы были вместе, я так тебя и называла бы.
— Мы не вместе? Разве?
Он наклонился и поцеловал меня. А я впилась в его губы, как будто умирала от жажды. Возможно, это наш последний поцелуй: тягучий, сладкий.
— Я виновата перед тобой, — сказала я, едва отдышавшись.
— Ты замужем? — спросил он, резко отстранившись.
— Нет! Это… другое. Давай поговорим у меня? Холодно.
Я приняла решение.
В сьюте я достала бутылку вина, попросила Ивана открыть ее и достать бокалы. Переоделась в ванной в теплое платье-свитер. Показалось, что халат — это слишком вызывающе.
Иван наполнил бокалы и снял смокинг и бабочку, расстегнул ворот рубашки.
— За что будем пить? — поинтересовался он, когда мы устроились друг напротив друга на диване.
— За правду, — ответила я и выпила вино, не чокаясь.
— Аля, ты меня пугаешь, — слегка улыбнулся он. — Может, у тебя ребенок? Так это хорошо, я люблю детей.
— Нет, детей у меня нет. У меня есть родители. И они попали в беду…
Я рассказала Ивану все-все, даже то, что я узнала о Веронике. Пила вино, плакала и говорила, говорила… Ждала, что в любую минуту он вспылит, закричит на меня, обругает, или молча уйдет, хлопнув дверью.
Иван сидел тихо: то бледнел, то хмурился, то играл желваками, то сжимал кулаки. Когда я закончила, он так же тихо встал, забрал у меня пустой бокал и поставил его на стол вместе с моим.
Я не выдержала, сорвалась с места и бросилась в ванную. Только там я могла спрятаться, чтобы поплакать от души. Ничего страшного, это мой выбор. Я сама решила признаться, я знала, что Иван не простит обман. Какое ему дело до моих проблем?
Он догнал меня быстро, я не успела уединиться. Догнал — и обнял, крепко-крепко. И подхватил на руки, понес к кровати.
— Что ты делаешь? — всхлипнула я, когда он бережно усадил меня и начал целовать: лицо, шею, плечи. — Зачем?
— Глупый вопрос, Алена. Мы оба хотим этого, разве нет?
Что-то в его словах показалось мне неправильным. Иван не сказал, что любит меня, не сказал, что прощает. Однако его намерения не оставляли сомнений. Поступок красноречивее любых красивых фраз. А я теряла голову от его ласковых поцелуев. Он не спешил, медленно раздевал меня, и целовал, целовал…
Я не стыдилась того, что отдаюсь мужчине после трехдневного знакомства. Наоборот, это было так же естественно, как дышать. Я любила Ивана, я хотела его, я принимала его, дрожа от возбуждения и желания. В момент соития меня бросило в жар — тело пылало, как будто огонь плясал на моей коже. Я даже закричала от боли, но Иван принял этот крик за страсть, а боль быстро прошла.