Получается, я зря его искала?
Умом я понимала, что унижаюсь и выгляжу жалко. Сердце не позволяло выкинуть Ивана из головы. Я не могла снова потерять человека, который назвал меня Алькой.
Будь, что будет.
Я нажала кнопку звонка. Знакомый голос произнес:
— Мам, я открою.
Иван вышел на площадку и прикрыл за собой дверь. Окинул меня взглядом, почти как тогда, на лайнере, когда я пришла «за кипятильником».
— А ты настырная, — сказал он.
— Нам надо поговорить, — выдавила я.
И забыла все слова, стояла и смотрела на Ивана, как голодный смотрит на кусок хлеба. Все старалась рассмотреть хоть что-нибудь, говорящее о том, что он рад меня видеть. Иван напоминал неприступную крепость. Даже во взгляде — ничего доброго.
— Кому надо? Мне не надо. Тебе? Это твои проблемы.
— Меня обманули.
— Сочувствую. Навряд ли смогу еще чем-нибудь помочь.
— Мне страшно…
— Ванечка, кто там пришел? — спросила из-за двери женщина.
— Мам, это ко мне.
— Так зови за стол!
— Это ненадолго, я скоро вернусь, — крикнул он матери. И обратился ко мне: — Чего ты боишься, Алена?
— Ядвигу… — всхлипнула я. — Она — ведьма, вернее, баба Яга. А ведьма — это я. Ты передал мне силу. Ты — мой хранитель.
— Алена, тебе нельзя пить, — вздохнул Иван.
— Я трезвая! — рассердилась я. — Хочешь, дыхну? И я говорю правду! Когда ты ушел, я обнаружила того, кто устраивал безобразия в моем сьюте. Это домовой! Он мне все и рассказал…
— Алена, хватит! — перебил он. — Жалкая попытка, я тебе не верю. Придумала бы что-нибудь пооригинальнее. Или сказала бы правду…
— Правда в том, что я тебя полюбила, — горько призналась я. — И все остальное — тоже.
— Ведьма, говоришь? — Иван скрестил на груди руки. — Хорошо, поколдуй. Я тебе силу передал? Жду демонстрации.
— Так ты же ее и запечатал.
— Я?! Очень удобно, не находишь?
— Так Гаврила сказал…
— А Гаврила у нас?..
— Домовой. То есть сьютный, он так себя называет.
— Бред, — вынес вердикт Иван.
И правда, на что я надеялась? Что он поверит? Да я сама не поверила бы. Кинется защищать? Нет, Аленушка, с Ядвигой тебе придется разбираться самой. И все же я сделала еще одну попытку.
— Иван, пожалуйста, прости меня. Дай мне шанс…
Я могла бы напомнить ему, что вела охоту не по своей воле, что не воспользовалась преимуществом, а честно рассказала все до того, как мы переспали. Но зачем? Моя последняя просьба разбилась вдребезги о сталь во взгляде.
Да, я поняла все по его глазам. Прощения не будет.
Я быстро отвернулась и нажала кнопку, вызывая лифт.
Быстрее, быстрее! Пожалуйста! Иван не должен видеть моих слез, а я больше не могла сдерживаться — они текли по щекам, не подчиняясь моей воле.