Когда я окрепла, Ларс водил меня гулять в парк или в оранжерею, но теперь всегда согласовывал время с леди Кэтрин, чтобы не встречаться там с другими девушками. Иногда он приглашал меня в библиотеку, показывал интересные книги о драконах, и мы даже читали их вместе. Водил в императорский музей — картины, скульптуры, артефакты. Мы побывали и на самом верху башни-донжона, и там, через специальное устройство, наблюдали за звездами. Я пищала от восторга, как маленькая — это так красиво и необычно!
Именно Ларс отвез меня в посольство к тэйссинам, когда пришла пора представить им Лаки. Я нервничала, он надо мной посмеивался, Лаки притихла. Нас зарегистрировали — сделали запись в книге. Потом тэйссин Ва Ла Ли осмотрел Лаки и вынес приговор — крылья не разовьются, летать она не сможет. Я злилась, что он объявил это сразу, без подготовки. Я чувствовала, как расстроилась Лаки, но могла помочь ей только лаской. А этот… Ла Ли… он еще и сделал так, что моя малышка стала бесплодной!
— Бракованный дракон не может иметь потомство, — холодно заявил он.
Бракованный! И это он о прекрасной Лаки!
Я с трудом сдерживала гнев, и то только потому, что Ларс неожиданно взял меня за руку и крепко ее сжимал, пока Ва Ла Ли читал мне лекцию о содержании дракона-тэй. И я молчала, поглаживая свою малышку, хотя внутри все кипело от злости.
Ничего особенно интересного я не узнала, как обещал когда-то Ларс. Что-то сама поняла, из разговоров с Лаки, что-то прочла в книгах. Пожалуй, неожиданным стало то, что Лаки не может меня покинуть — у нее что-то вроде магического поводка, завязанного на меня. Это показалось мне неприятной новостью.
Обратно я ехала в расстроенных чувствах. Плакала, уставившись в окно экипажа. Ларс, может, и злился из-за слез, но вел себя терпеливо. Я даже заметила, что он поглаживает мою руку, которую зажал в своих ладонях.
— Прости, — прошептала я, крепче прижимая к себе Лаки. — Это очень жестоко.
— Ничего, я понимаю, — ответил Ларс.
Лучше бы обругал! Я разозлилась бы сильнее и перестала плакать, а тут, наоборот, как плотину прорвало. Вскоре я обнаружила, что рыдаю в его объятиях, а Лаки поскуливает и лижет мои щеки.
Довела малышку! Она же эмпат. А Ларс выглядел растерянным.
— Девочки, может, по конфетке? — неуверенно спросил он.
Экипаж остановился напротив кондитерской «Лоэлли». В любое другое время я побежала бы туда, не раздумывая, но не сейчас.
— Лаки, хочешь конфетку?
«А она поможет мне отрастить крылья?» — горько поинтересовалась она.
— Мы не хотим, — ответила я Ларсу. — В другой раз.