Гедан выразительно усмехается, но ничего не говорит. Получается… он не может обвинить графа в подсыпании наркотика? А что, логично, доказательств-то нет. Граф просто скажет: «Князь, вы захмелели, но вините меня?», и в дураках окажется Гед.
Разговор плавно перетекает с политики на предстоящие скачки, на которые граф собирается выставить своего скакуна, а некоторые язвительно замечают, что скакун не совсем его, а пожалован королём из королевской конюшни.
Ещё через полчаса затянувшийся обед плавно подходит к концу, и граф пространно благодарит за визит, рассказывает, как он счастлив, что столько достойных юных леди и лордов посетили его скромный дом.
Гед берёт на себя инициативу и первым благодарит за приглашение, правда, его благодарность больше похожа на плевок ядом. Остальные подхватывают. Мне тоже приходится сказать пару фраз, я стараюсь быть краткой, а вежливые формулировки без зазрения совести беру чужие, только компоную по своему.
– Жаль прощаться. Леди, время, проведённое в вашем обществе, стало для меня истинным наслаждением, – Миелла, провожая нас в сторону гостевых комнат, прощается менее формально, но не менее лживо.
Девушки охотно щебечут. Я отмалчиваюсь. Сколько длился обед? Часа два с половиной, а то и три, но Розик до сих пор не вернулся. С каждой минутой я волнуюсь за него всё сильнее. Принести записку, положить на видном месте, пристроиться рядом в роли подписи, а, когда Гедан записку заберёт, выбрать момент и незаметно исчезнуть. Проще простого, особенно для прыгучего мехового шарика, но что-то пошло не так.
Миелла извиняется, она вынуждена нас ненадолго оставить, чтобы отдать распоряжения лакеям, переносящим багаж, напоминает, что резиденция к нашим услугам, и многие девушки решают дожидаться подачи экипажей в беседке в саду. Мне же их сиропного общества хватило на много лет вперёд. Пользуясь возможностью, я их оставляю вариться в собственном злословии без меня. Кстати, удрала не я одна. Леди, сидевшая на обеде слева от меня, предпочла посетить портретную галерею, а другая заинтересовалась роялем в музыкальной комнате.
Я сворачиваю в коридор, ведущий к гостевым комнатам.
В коридоре я одна. Почти.
Из тени тяжёлой портьеры мне навстречу выходит горничная. Не Лара.
На обложке я смотрела на Гедана, но и главную героиню я узнаю.
Миловидное круглое лицо, вздёрнутый нос, чуть поджатые бледные губы. В начале романа героиня предстаёт невыразительной серой мышкой, чью красоту скрывает унылая форма горничной. Волосы зализаны и скрыты под чепцом, чёрное платье с затянутым поверх белым передником визуально ломает фигуру. Но стоит героиню переодеть в модный наряд, завить, чуть подкрасить, и она преобразится. Гедан, увидев перемены, застынет истуканом… Но это будет потом, а пока они едва знакомы, пока они ещё не пара.