Какая неприятная девушка.
Слиток я отдавал с нарастающим внутри глухим раздражением.
Наплели кучу всего, заморочили голову за мои же деньги, причем немалые, а выйдет ли из этого хоть какой-то толк, совершенно непонятно.
Обратно по коридору мы прошли метров двадцать, а затем свернули в отнорок, которого я раньше и в упор не заметил. Дальше был извилистый лабиринт, хорошо хоть без снующих пауков, отчего нависший прямо над головой каменный потолок казался милым и простым.
Реальность не обманула мои ожидания, и мы подошли к самой настоящей келье. Внутри, кроме деревянной кровати и грубого стола, ничего не было. Если не считать обитательницы сей скорбной обители. Выглядела она неважно. И дело даже не в мешковатом балахоне послушницы, а в том, что женщина была явно не в себе.
– Здравствуйте, – понимая, что сопровождавшая меня жрица помогать не собирается, начал я разговор. – Меня зовут Никита.
Ответа не последовало, и женщина лишь уставилась на меня выцветшими глазами. В них не было даже любопытства.
– Вы ведь супруга Баро? – продолжил я монолог, который никак не хотел переходить в диалог.
Хотел добавить прозвище, но там было два варианта, так что просто свернул фразу.
На удивление произнесенное имя вызвало у женщины хоть какой-то интерес.
– Да, – прохрипела она. – Баро был моим мужем.
– Вы знаете, как он вызывал туман и сирина?
– Нет, – внезапно вспылила затворница, – меня никогда не интересовали его извращения. Его грязные попытки исказить и затуманить замысел Великой Матери!
Так, а это она уже пошла по писаному. Боюсь, что имею дело с окончательно свихнувшейся фанатичкой.
И тут в ее голове что-то еще раз переключилось. Женщина перестала бесноваться и пытливо заглянула мне в глаза.
– От него осталось много ценных вещей. Очень ценных. Хочешь их получить?
Энтузиазм моей собеседницы начинал пугать.
– Хотелось бы, – осторожно ответил я, но все равно моя фраза сработала как пусковой триггер.
– Отдам. Отдам все, но ты мне должен принести голову этого урода! Мне нужна голова Семена Тихого! Ты меня слышишь?! Ни золото, ни серебро, только голова Тихого! Здесь, на этом столе!
Даже последнему дураку понятно, что больше мне тут делать нечего, да и, вообще, опасная это затея – общаться с буйно помешанными. Поэтому я, пятясь, вышел из кельи. Внутрь тут же шагнула жрица и, приобняв послушницу, что-то прошептала. К моему плечу прикоснулся татуированный напарник жрицы:
– Пойдемте.
Даже спорить не буду. Сейчас у меня осталось только одно желание – убраться из этого дурдома. А в спину нам летели крики бесноватой отшельницы: