Потому напишу просто – произошло то, чего мы не ожидали. Неожиданно дверь первой теплушки отошла в сторону, и оттуда уставились дула винтовок и рыло небольшой пушки, отчего-то без орудийного щитка.
– Господа-товарищи, – насмешливо сказал один из обитателей вагона, поигрывающий маузером. – Если вы через две минуты не уберетесь с вокзала, я начну обстрел вашего сраного городишки. Уберетесь, ничего вам не будет.
«Трехдюймовка» – ахнул за моей спиной кто-то.
– Если кто не услышал, повторяю – убирайтесь с вокзала. Время пошло!
О «трехдюймовке» я имел самые смутные впечатления. Я же не артиллерист. Слышать, разумеется, слышал, видел в музеях. Сколько у нее дальность полета? Километров пять-шесть, а то и восемь. Вряд ли у мятежников много снарядов, город они не разрушат, но, если сделают хотя бы десяток выстрелов, хорошего мало. Если бы эта теплушка стояла в середине состава, обзор для артиллеристов перекрывало бы здание вокзала. Вокзала, конечно же, жаль, но теперь жерло орудия смотрело в створ между вокзалом и часовней, уставившись прямо на дома и домики, где еще спали люди.
– Аксенов, бери с собой кого-нибудь и бегом к паровозу! – услышал я громкий шепот Андрианова. – Гони его сюда. А я пока пушку отцеплю.
Махнув рукой Кольке Иваненко, одному из наших парней, я помчался к водокачке. Пробежав по перрону, спрыгнул на рельсы и понесся, как дурной лось. Услышал гулкий звук выстрела, крики, звон разбитого стекла, а в спину ударила теплая волна. Видимо, мятежники решили продемонстрировать возможности орудия и показать, что настроены решительно.
Паровоз стоял около водонапорной башни, возле него прохаживался железнодорожник с какой-то штукой, похожей на лейку, только без насадки. Из паровозной будки неспешно спускался пожилой дядька в фуражке. Видимо, машинист.
– Колька, ты паровоз к теплушке прицепить сможешь, если быстро?
– Угу, – еле выдавил мой товарищ, задыхающийся от быстрого бега.
Да я и сам уже давно так не бегал. Запыхался, и в боку колет. Что-то мое двадцатилетнее тело подводит. Надо бы физзарядкой по утрам заниматься, но где бы еще время взять?
– Быстро в кабину! – приказал я машинисту, махнув для наглядности браунингом. – И задний ход врубай!
Дядька пытался что-то бормотать о воде, но я его не слушал, подталкивая стволом пистолета.
– Давай-давай отец, там город, там люди гибнут.
Громко лязгнули буфера.
– Давай! – приказал я Кольке, кивнув на сцепку.
Тот кивнул, скатился вниз и принялся возиться с крюками. Махнул рукой – мол, готово.
– Отец, полный вперед! – весело приказал я, хотя веселиться пока было нечему.