Глен всегда приносит мне пирожные на встречи с читателями. Спасибо ему за это, а еще за то, что он терпит мою бесконечную болтовню всякий раз, как мы пересекаемся в книжных магазинах Лондона. Дэвид Манн рисует чудесные обложки. Оба варианта обложки для «Семи смертей…» нарисовал он. И обложку для «Дьявола…» тоже. Они все мне ужасно нравятся. Спасибо, друг! Эмили Фаччини нарисовала схему, которую вы с удовольствием разглядывали. Эмили невероятно талантлива. Схему для «Семи смертей…» тоже рисовала она, поэтому та прекрасно получилась.
Кейтлин, Валери и Женевьева умудрились всучить мои книги такому количеству людей, что они, наверное, каждый раз спотыкаются о них, выходя из дому. Спасибо!
И конечно, нельзя не упомянуть Сару Хелен, благодаря которой процесс издания книги прошел гладко в самый разгар пандемии. Прекрасная работа. Благодарю!
И наконец, мама, папа и сестренка. Благодарить вас – все равно что благодарить землю, на которой стоишь, или озоновый слой, без которого человек сгорел бы заживо. Я долго шел к тому, чтобы стать писателем. И несмотря ни на что, вы продолжали верить, что у меня все получится. Для меня это по-прежнему важно.
Оркестр, туш! Утрите слезы! Засим я удаляюсь.
Из записок Арента Хейса о расследованиях Сэмюэля Пипса
Дело первое. Труп на черном снегу
Меня часто спрашивают, как я познакомился с Сэмюэлем Пипсом и какое первое впечатление он на меня произвел.
С вопросами почти всегда так – редко когда найдется простой ответ.
Шел тысяча шестьсот двадцать девятый год. Я вернулся с войны, где наша армия то шла в атаку, то отступала под изрядно потрепанным флагом независимости. Мы пытались отбить осажденный испанцами город Бреду, но, несмотря на все усилия и потери, нам это никак не удавалось. Миновало лето, наступила зима, и войну решили отложить – знатные вельможи не любят воевать в холод. Они попрятались в замках, чтобы охотиться, пировать и танцевать на балах, а с наступлением солнечной погоды собирались возобновить резню. Почти без гроша в кармане, уставший от всего, я добрался до Амстердама и занялся ловлей воров. На этой работенке в основном требовалось махать кулаками. Люди шли с жалобами к Ольферту – старому вояке с одним глазом, одной рукой и ногой. Он околачивался возле строящегося монастыря Бейгенхоф[9], ибо считал, что такому невезучему человеку, как он, лучше держаться поближе к Богу. Жалобщики пытались докричаться до Ольферта сквозь стук молотков, а тот с благонравным видом сообщал, что украденное им вскорости возвратят. Мне часто приходилось хватать какого-нибудь пьянчугу за шиворот и мутузить его, пока он не вернет должок. Ольферт за такое отсыпа́л полную пригоршню золотых монет. В то утро он дал мне записку от некоего Сэмюэля Пипса, который назначал встречу в полдень в подозрительной таверне на городской окраине. Та часть города была настоящим крысиным гнездом с кривыми улочками да вороватым людом, заплутать там было немудрено, а уж выбраться оттуда целым и невредимым – и подавно.