Хоть и не уложились в намеченные сроки, все-таки с полевыми работами, можно сказать, управились. Впер вые за время своего пребывания в колхозе Бахманову удалось хорошо отоспаться. Спасибо дождю. Как зарядил с воскресенья, так лил до самого четверга.
— Все бы ничего, если бы Катя выполнила свое обещание, хоть на денек заглянула в Токтайсолу. Не едет… На письма не отвечает и по телефону не всегда удается поговорить. Почему она так упорно избегает их колхоз? Почти в каждом номере появляются её статьи из других колхозов, а сюда — ни ногой. Была один раз, проездом. С Дорониным. О чем можно поговорить, когда рядом — секретарь райкома. Эх, Катя, Катя! Одно только успокаивает: живет на квартире у редактора, значит, с Пузырьковым все покончено. Говорят, его сняли с должности главного инженера, исключили из партии. Давно бы следовало.
— Ты, сарманай, почему не встаешь? — заглянув под полог, ворчливо сказала бабка Епремиха. — Думаешь, опять дождь идет? Сегодня вёдро будет, вставай, скоро самовар вскипит.
Выждав, когда хозяйка ушла в избу, Бахманов вылез из-под полога, босиком, в одних трусах выбежал во двор, под сарай, принялся делать гимнастику.
Небо было чистое, как в дни бабьего лета. Сквозь щели сарая пробивались солнечные лучи. По двору, горделиво выгнув сизо-зеленую шею, важно разгуливал петух. «Ко-ко-ко-ко». — ворковали куры, косо поглядывая на голенастых, выросших за лето цыплят.
Сделав «ласточку», Бахманов не заметил, как приоткрылись ворота, во двор вошел Харитонов.
— Ого, чем он занимается, — басовито заговорил он, идя к сараю. — А я думал, механик наш седьмой сон досматривает.
— Тише ты, — шикнул Бахманов, с опаской глянув на окна. — Заходи в избу, я сейчас.
— Так я ж тебе не мешаю. Валяй, продолжай.
— Иди, а то хозяйка выйдет.
— Стесняешься? Это старухи-то.
— Будь она молодая, я бы из нее спортсменку сделал. А то… Увидела как-то, схватилась за бока и ну хохотать. Как будто я ей цирковой клоун.
— Да хоть кому смешно. Ты же не мальчишка и не служащий, что целый день сидит за столом. Вон бухгалтеру нашему, Пал Палычу, еще куда ни шло от сиденья весь зад залоснился. А нам с тобой, брат, гимнастика ни к чему, мы с тобой и так все равно что бугаи. Целый день рыщем по полям, бригадам да фермам.
— Поглядим, какой ты бугай, — Бахманов вытянул из угла двухпудовую гирю. — Ну-ка, покажи свою силу.
— А что? — поплевав на ладони, Харитонов одной рукой выжал гирю. Раз, другой, третий… На девятый поднял её с трудом, поставил на землю, смахнул со лба капли пота.
— Ничего себе дышишь, будто целую версту бежал, — усмехнулся Бахманов.