До города — всего четыре версты. При желании Катя могла бы приезжать каждую субботу. Не хочет. Да и что ей здесь делать? Одно название — районный центр. Только и гордости, что так называемый Дом Советов, куда недавно переехал райком партии. Да и то построили его в стороне, на отшибе, отчего белое двухэтажное здание с массивными колоннами по фасаду и широкими светлыми окнами кажется здесь случайным, не вписывается в облик села с его узкими улочками, глухими заборами, чахлыми палисадниками.
Дом культуры — так себе, развалюха. Три раза в неделю крутят кинофильмы, изредка пиликает гармошка. Микале и сам редко заглядывает туда, а уж Катю и вовсе не заманишь. Ей подай театр, парк, каток. «Не скоро все это у пас будет, — подумал Яшмолкин, переходя через мостик и сворачивая на обочину улицы. — Да и будет ли, доживем ли?»
О том, как жили в деревне до войны, Яшмолкин знает лишь по рассказам сельчан. Хорошо жили. В достатке. Разве лишь ситцу не хватало, сапог негде было купить. В лаптях ходили, в домотканном, зато сытые. Теперь мешками таскают печеный хлеб из города. Война? Оно, конечно, война…Так ведь сколько лет прошло…
В пятидесятом колхозы укрупнили. Ладно. Хорошее дело. Есть где развернуться. Машин прибавилось. Тут бы навалиться всем скопом, чтобы в каждом колхозе были свои мастера высокого урожая. Так нет же, бегут люди на сторону. А почему бегут? Трудодень пустой. В прошлом году и яровые, и озимые посеяли вовремя, сколько надо было по плану. Рассчитались по хлебозаготовкам, а колхозникам — опять получать нечего. Теперь вот сентябрьский Пленум ЦК… Ничего не скажешь, правильное постановление, а только люди что-то, но очень верят. Изверились. Мало ли, говорят, после войны было всяких постановлений да решений. Может, зря не верят? Когда-нибудь должен же быть перелом. Четыре года воевали. Сказать только, четыре года! До Берлина дошли… За что воевали? За землю свою, за жизнь хорошую. Так неужто теперь на своей-то земле жизнь хорошую построить не в силах? Построим. Дай срок… Верить надо. И дело делать. Каждому на своем месте. Только так. Яшмолкин неожиданно поймал себя на мысли, что, не будь семьи, сам бы переехал в колхоз. Назло тем, кто бежит из деревни. Только что бы там он делал? Работал рядовым? Или, на худой конец, возчиком? Так ведь и здесь, обслуживая тракторные бригады, он помогает деревне…
— Явился, неугомонный, — притворяясь сердитой, встретила мужа Майра, пряча усмешку в голубых глазах и, не выдержав, светло улыбнулась. — Наладил свой драндулет?
— Не драндулет, автомобиль марки ЗИС-150, темнота, — отшутился Яшмолкин. Тут же, у порога, он скинул отмытые в калужине мокрые солдатские «кирзяки», поставил в угол.