Того студента, что присел словно на пикник, я перенес на бумагу, как сумел, и пририсовал рядом сорокатонного кланового меха, рядом с которым суетится группа техников. Мех получился побитым, покореженным, но не сломленным, словно совсем недавно вышел из боя победителем. Нет, к сюжету этот рисунок не относился, но как зарисовка на будущую обложку показался мне просто отличным. Эх, мне бы рисовать получше, но увы, подобным талантом я обделен. Но, даже с учетом моей криворукости, рисунок получился почти неплохим.
— Бездарность. — Кто-то произнес совершенно спокойным и безэмоциональным тоном совсем рядом.
Черт! Я так увлекся рисованием, что перестал следить за происходящим вокруг. Пропустил даже то, что на одну скамейку со мной кто-то присел. Этим “кем-то” оказался встреченный мной утром студент-японец. Кэтсу Сугавара, сидя в полуметре от меня, невозмутимо поглощал бенто из небольшой коробочки. Только едва заметный отблеск презрения в его глазах выдавал то, что “бездарность” произнес именно он.
Я — взрослый спокойный мужик, но сейчас едва не сорвался. С трудом подавив желание нагрубить, сжав губы, достал чистый лист и протянул его японцу вместе с карандашом.
— Критикуя, предлагай. — Сдерживая кипящий внутри гнев, обращаюсь к нему. — а предлагая, делай. Покажи, как надо.
Представитель древнего рода смерил меня равнодушным взглядом, отложил свое бенто в сторону и взял лист у меня из рук. Молча, ни слова не сказав, он достал авторучку из нагрудного кармана, и та залетала над белоснежным листом. Через три минуты я и забыл о своей злости и ярости. Точные, выверенные движения, ручка словно сама скользит по бумаге. Никогда бы не подумал, что одной авторучкой можно нарисовать так! Не прошло и десяти минут, как с бумаги на меня буквально смотрел побитый, но не сломленный, словно сошедший прямо из моей памяти, клановый сорокапятитонный Блэкджек.
Завершив набросок, японец также невозмутимо вернул мне бумажный лист, на котором теперь красовался рисунок такого качества и мастерства, которого мне никогда не достичь. Вновь взяв в руки свое бенто, Кэтсу Сугавара произнес теперь два слова:
— Ты — бездарность.
После чего отвернулся от меня и принялся разглядывать скачущих по веткам вяза птиц.
Сволочь!
Но, он прав, и доказательство его правоты я держу в руках, рисунок, который он набросал за считанные минуты. Как он, опираясь только на мои каракули, так точно передал красоту и мощь боевой машины? Хотя нет, не точно, конечно, на самом деле он нарисовал не Блэкджек, скорее нечто по мотивам. Если бы он изобразил полную копию, то я заподозрил бы в нем такого же реинкарната, как я сам. Но все равно мех получился словно “живой”!