Последней женщиной, которая помнила про его день рождения, была его мать, и как же сильно он ее любил.
Ребекка так сильно напоминала ему мать: начиная с ее доброй улыбки, ее накрашенных губ и больших глаз до ее готовности любить.
Ребекка не ошиблась насчет способности человеческого сердца всегда находить место для любви. Но когда в сердце поселялась любовь – за ней неумолимо следовала печаль предательства и разочарования.
Разбитое сердце отравляло любовь, превращая ее во что-то темное, тяжелое и уродливое. Разбитое сердце уничтожало и калечило любовь и оставляло глубокие шрамы. Разбитое сердце начинало медленно замерзать, делая тебя невосприимчивым к любви.
– С днем рождения, – сказала Ребекка, а затем провела пальцем по сладкой глазури и слизала ее языком. – Надеюсь, все твои мечты сбудутся.
Люси
Была уже середина ночи, когда в тишине вдруг раздался телефонный звонок. Я перевернулась на другой бок в поисках Ричарда, но его там не было. Я посмотрела в сторону коридора, где горел свет и играла легкая джазовая музыка: это означало, что он работал над своим новым произведением. Мой телефон продолжал звонить, и я сонно потерла глаза.
– Алло? – Я зевнула, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Шторы в моей комнате были задернуты, и солнечный свет не проникал внутрь, ясно указывая на то, что до утра еще далеко.
– Люсиль, это Грэм. Я тебя разбудил? – спросил он дрожащим голосом. Фоном был слышен плач ребенка, и я снова не удержалась от зевка.
– Нет, я всегда просыпаюсь в три часа ночи. В чем дело? Что случилось?
– Сегодня Тэлон выписали из больницы.
– Это замечательно.
– Нет, – ответил он надломившимся голосом. – Она все время плачет. Она не хочет есть. Когда она засыпает, мне кажется, что она умерла, поэтому я проверяю ее сердцебиение, а это ее будит, и она снова начинает плакать. Когда я кладу ее в кроватку, она кричит еще громче, чем когда я держу ее на руках. Мне нужно… я…
– Диктуй адрес.
– Ты не обязана…
– Грэм, адрес. Сейчас же.
Он подчинился и дал мне указания, как добраться до его дома в Ривер-Хиллз. Одно название района говорило о том, что он явно жил в комфорте и достатке.
Я быстро оделась, собрала свои спутанные вьющиеся волосы в еще более беспорядочный пучок и поспешила в гостиную, где застала Ричарда. Он напряженно смотрел на один из своих рисунков, сделанных углем.
– Все еще работаешь? – спросила я.
Его глаза метнулись ко мне, и он поднял бровь.
– Куда это ты собралась? – Мне было непривычно видеть его таким, с выбритой бородой и усами.
– У тебя нет бороды, – заметила я. – И… эти усы.