– Ты опять забыл принять таблетки? – спросил я.
– В каждой истории есть момент, где герои переходят от первого акта и так называемого «старого мира» ко второму акту – новому миру. Ты и сам это знаешь.
– Да… но к чему это?
Профессор Оливер кивнул в сторону Люси.
– Действительно, к чему бы это?
Наконец я понял, к чему он клонит, и выпрямил спину, прочищая горло.
– Нет, это нелепо. Она просто помогает с Тэлон.
– Мм, – издевательски протянул он.
– Нет, правда… и, несмотря на твои безумные предположения, она сестра Джейн.
– Мм, – ответил он, выводя меня из себя. – Дело в том, что сердце никогда не прислушивается к логике, мистер Рассел, – в голосе профессора прозвучали самодовольные нотки, и он ткнул меня локтем в бок. – Оно просто чувствует.
– Ты действительно начинаешь меня раздражать.
Он рассмеялся и кивнул.
– Это просто смешно, правда? Ведь главные герои никогда не знают о приключениях, которые им предстоит пережить.
Что беспокоило меня больше всего, так это то, сколько правды было в его словах. Я знал, что мои чувства к Люси становятся все глубже и серьезнее, и я знал, что привязываться к ней очень опасно.
Я не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал те же чувства, которые ощущал, просто держа ее за руку или видя, как она заботится о Тэлон. Сам факт ее существования заставлял мое сердце биться быстрее.
– Что ты о ней думаешь, Грэм? – спросил профессор Оливер.
– Что я думаю о Люсиль?
– Да. Может, даже если ты не можешь быть с ней, у вас получится стать друзьями.
– Она моя полная противоположность, – сказал я. – Люсиль такой странный персонаж, настоящая природная стихия. Она неуклюжа и всегда говорит невпопад. Ее волосы всегда растрепаны, а еще она очень громко смеется, и временами это немного раздражает. Эта девушка – катастрофа. Посланник хаоса на земле.
– И все же? – подначивал профессор.
И все же я хотел быть похожим на нее. Я хотел быть странным персонажем, настоящим чудаком. Я хотел спотыкаться на ровном месте и громко смеяться. Я хотел, чтобы ее прекрасный хаос вошел в мою жизнь, я хотел быть таким же свободным и не бояться жить моментом.
Я хотел знать, каково это – быть частью ее мира.
Я хотел быть мужчиной, который чувствует все.
Я хотел заключить ее в объятия, не лишая ее возможности свободно дышать в моих руках. Я хотел ощутить тепло ее губ, вдохнуть частичку ее души и открыть ей свое сердце.
Я не хотел быть ее другом, нет. Я хотел быть намного большим.
Тем не менее я знал, что это невозможно. Она была единственным запретным плодом и единственным, чего я когда-либо жаждал. Это было несправедливо, и тем не менее я не был удивлен. Я никогда не писал счастливых концовок, и Люси никогда не будет в моей последней главе.