– Подожди Егор, – мягко сказал Берг-Дичевский. – Я отправил Степаныча домой. Что-то давно мы не общались. Мы поедем на моём автомобиле.
Я просто пришибленно кивнул не понимая, что происходит. Я до сих пор не мог поверить, что угадал три раза подряд.
Автомобиль Берг-Дичевского остановился рядом с нами и из салона вышел водитель азиат, после чего открыл заднюю дверь. Вот теперь я понял, что попал окончательно. Берг-Дичевский пропустил меня первым, после чего сел сам. Двери закрылись.
– А ты неплохо держишься для самозванца, – пророкотал Берг-Дичевский. – Было забавно наблюдать за тем, как ты пытался угадать ответы, и ещё забавный смотреть как ты удивляешься, когда я говорю, что они правильные.
Вот теперь я почувствовал себя так, как будто на меня не только одели петлю, но и выбили из-под меня табурет.
Конгрессмен расхохотался.
– И ещё забавней было видеть лицо этого проныры, когда его ожидания не сбылись. Можешь не гадать, я с самого начала знал, что ты самозванец.
У меня в желудке всё перевернулось.
– По одной простой причине. Знаешь какой? – он в упор посмотрел на меня.
– Нет, – ответил я.
– Потому, что мой сын никуда не уезжал. Я сам закрыл его в одну анонимную закрытую психиатрическую лечебницу .
Я ощутил даже не падение с табуретка, а как горло стягивает удушьем. Выходит Александра права – в исчезновении её брата виновен отец.
– С этого момента и начинается наш с тобой разговор. – снова в упор посмотрел на меня Берг-Дичевский. – Признаюсь, я подумал сначала, что ты простой аферист, но то как ты отреагировал на оскорбления этого недоноска и сломал ему челюсть дают тебе пару бонусов и я даже решил немного помочь тебе. Ну так как, согласен поработать на меня?
– Условия? – только и спросил я.
– Правильный выбор, – кивнул аристократ. – Я просто не выдам тебя, а когда дело будет сделано просто дам тебе одной большой уехать подальше. Если за тобой есть серьезные преступления, я не стану сразу выдавать тебя, а дам фору скрыться.
Я с сомнением посмотрел на него. Он так просто оставит меня в живых? После того, как признался, что запер сына в психушке?
Глядя на меня князь понял мои сомнения и вздохнул:
– Вижу твои сомнения, но скажу сразу – я не мокрушник, а учитывая твою аферу твоим рассказам никто тебе не поверит. И не считай меня бессердечным чудовищем – я запер своего сына только потому, что он отравился. А общественность легко может выдумать сплетню, что он стало морфинистом. Не стоит портить ему жизнь. Как и себе.
А вот это было уже серьёзное признание – морфинистами здесь называли всех наркоманов, а если Егора Берг-Дичевского будут подозревать в этом, то его отец наоборот поступил даже благородно и правильно.